Замок
Шрифт:
– Какой это – лишний? – удивилась Мария.
– Двадцать девятое февраля, балда!
– Так значит, у вас високосный год? – осведомился ученый.
– Да! – подтвердила Анна. – Год 2020.
– Ты что творишь? Какой февраль? Сейчас уже март! Двадцатое число! – шепотом возмущалась Маша.
– Что? Ты с ума сошла? Какое еще двадцатое? Если бы сегодня было двадцатое, я бы завтра отмечала День Рождения! – шептала в ответ Аня.
– Так я собиралась делать тебе подарок! Но теперь вдруг выяснилось, что мы живем
– Эй, 2020 – это на два года раньше, чем моя лучшая роль! – недовольно бякнула Брай, полыхая огнем.
– Радуйся, что не приходится жить доисторическим календарем! – тихо заметила Елизавета.
Джессика записала дату на новый, чистый лист.
– Дамы, кажется, ваша книжка кое-что хочет сказать… – заметил Клотус.
И правда, Книга вновь принялась перемешивать буквы, лепя из них новую, истинную строчку.
«До того момента, пока у времени нет ни рамок, ни границ, человек ничтожен!» – появилось в воздухе.
– Как оптимистично, – не мог не отметить Люсиан.
– Кстати о рамках, – вспомнил художник, – прошу меня извинить, но мне, кажется, уже пора. Они, должно быть, уже готовы.
Он встал из-за стола.
– Не стоит торопиться. – Му Нинг схватила его за руку. – Они могут понадобиться всем нам.
– Точно! – догадался Люсиан. – Нужно вставить дату в рамку!
– Но зачем? – недоумевал Музир.
– Эта книга требует, значит нужно! – резко бросила Лиззи.
– Ладно, может быть, я еще успею сделать новые… – пробормотал художник.
– Нам нужна только одна рамочка! – взмолилась Феломена.
– Конечно-конечно…
Музир направился к бронзовому настенному канделябру, который никто прежде и не замечал. Только он задул единственную горевшую свечу, как сверху, прямо из открывшегося в потолке люка, стремительно полетела вниз маленькая рамочка. Казалось, она вот-вот упадет и разобьется в щепки, если ее никто вовремя не поймает. Но вот она вдруг остановилась, повиснув на тоненькой паутинке прямо у художника над головой. Рамка, точнее незримая паутинка, начала раскачиваться туда-сюда, пока наконец не впечатала обескураженный листик в стену, вырвав его у журналистки.
И вот, в Замке появилась новая картина. Она висела в Парадной Зале на видном месте. Так, чтобы ее мог заметить каждый. Картина эта отличалась от остальных. В самом верху ее, словно заголовок, красовалась дата: «29.02.20», а остальную ее часть составляли изумительные краски.
– Неужели это мы? – Вито разглядывал каждую фигурку, изображенную под временем.
– Вот вы и написали меня, Музир, – впервые засмеялась Королева.
19.Белое станет цветным
Белинда была в своей комнате. Теперь она не казалась ей такой скучной. Можно было подойти к окну и наблюдать за шелестящим лесом. Змее почти
– Я когда-нибудь вернусь домой?
– Неужто тебе здесь плохо? – прошипела Змея.
– Быть может, моя река уже покрылась льдом, а здесь все теплеет и теплеет. А я так люблю зиму!
– Вот именно! Вот именно! Весна наступает, мне пора, мне пора!
– Но куда?
– В землю, в землю! – собеседница убежала через потолок, кусочек которого на миг отошел от стены, уступая ей дорогу.
Ведьма закрыла ставни, оставив воздух, уже ставший лесным, снаружи. Но что-то не отпускало ее прочь. Как будто кто-то протягивал к ней свои руки и звал.
И снова. Ветер то и дело доносил обрывки слов. Девушка вновь отворила ставни, впустив эти самые обрывки внутрь. Сверкающие буквы, составляющие ее имя, влетели так быстро, что, просвистев у ведьмы над ухом, разбились о противоположную стену.
Белинда воспользовалась маленькой перчаткой, которую ей презентовала Елизавета, чтобы разглядеть Клотуса, возвращающегося в Замок в компании дичи.
– Я сразу понял, что ты там! – прокричал он.
– Как?
– Вверх по башне взбираются розы!
Всякий раз, когда девушка находилась северной башне, башня переставала быть просто северной, и становилась Башней Белинды, пытаясь соответствовать молодой ведьме.
Змея была права: в Замке действительно наступала весна, и над общим портретом, висевшим в Парадной Зале, значилась дата «07.03.20». Вот уже целую неделю картина постоянно изменялась, оставляя прежние зарисовки, словно прочитанные страницы, позади, вне рамки.
Вот уже Феломена одета не в траур, а в нежно-розовое платьице. Ее русые волосы заплетены в высокую прическу, и глаза больше не слезятся. Мария и Анна тоже решили переодеться, и перешли со школьной формы на наряды эпохи Возрождения, то ли из-за желания подражать Королеве, то ли найдя это просто забавным. Пропадать целый день в замковской Гримерке девочкам нравилось куда больше, чем резвиться в Водном Зале, которой, впрочем, не остался пустовать благодаря Люсиану.
Внезапно страницы картины зашелестели, провожая стремительный полет Вито.
– Ну научи! Научи меня летать! – заканючила Брай.
– А вот и не научу! – мальчик показал язык.
– Почему ты умеешь, а я нет? Так нечестно! Ну-ка учи, а то я тебя подожгу! – обиженная Брай приготовила свои ладошки.
– Пока ты не научишь меня поджигать – никаких полетов! – бросил Вито.
Дети вновь стали играть в «свечки» – простую игру, заключавшуюся в том, что Брай зажигала подсвечники и канделябры, а Вито их тушил.
Хотя некоторые обитатели Замка немного изменились, сам Замок меняться не спешил. В книге до сих пор не появилось ни одной новой подсказки, и Елизавета уже начинала подумывать, что никогда отсюда не выберется.