Заморская невеста
Шрифт:
– Если верить тебе, каждая женщина удивительна.
– Верно. Каждый человек ни на кого не похож, но среди людей есть особенные. Такую женщину, как Трот, тебе никогда не найти.
Кайл знал это, но не считал причиной, чтобы удерживать Трот.
– Ты спрашивал о желаниях Трот. А о чем мечтаешь ты, Дом?
– Прожить еще лет пятьдесят так, как сейчас, – живо ответил Доминик. – С Мериэл, детьми и внуками, зная, что меня, как землевладельца и члена магистрата, почитают обитатели Уорфилда и Шропшира. Я деревенский сквайр до мозга костей, Кайл. Твои увлечения разнообразны, но политика
Брат прекрасно понимал Кайла, который с юности мечтал занять свое место в палате лордов и помогать решать судьбу родины.
– Помнишь, как я пообещал тебе Брэдшоу-Мэнор, если ты пойдешь под венец с моей невестой?
– Такое я никогда не забуду. Твой безумный план изменил всю мою жизнь.
– Я все равно отдам Брэдшоу тебе. Я давно принял это решение – поместье по праву твое.
Доминик поднял брови.
– В детстве я часто думал, что это ничем не примечательное поместье тебе ни к чему, но ты был так упрям, что я даже не надеялся на то, что ты отдашь его мне. Но если ты принял решение, почему же ты не отдал Брэдшоу-Мэнор мне раньше, зачем заставил годами томиться в Лондоне?
Кайл сдержанно улыбнулся.
– Я надеялся, что ты воспользуешься свободой – например, отправишься в Китай.
Доминик рассмеялся.
– Об этом мечтал ты, а не я. Забавно думать, как долго я завидовал тому, что ты родился первым. Но повезло мне, верно? В отличие от меня ты рос под постоянным гнетом ответственности.
Рексхэм пристально следил за учебой и поведением наследника и собственноручно наказывал Кайла за малейшие провинности. Кайл научился стоически терпеть боль. А еще он гордился тем, что ему порой удается спасти Доминика от отцовского гнева. Будучи старшим сыном, Кайл считал своим долгом заступаться за младшего и никогда не пренебрегал им.
Доминик задумчиво проговорил:
– Иногда я думаю вот о чем: что было бы, родись я первым? Неужели я стал бы таким, как ты, а ты – таким, как я? И я был бы послушным сыном, а ты – бунтарем? Или разница между нами такова, что мы выросли бы такими же, как сейчас, даже если бы я родился первым?
– Понятия не имею, Дом. И если начну гадать, сегодня мне не избежать головной боли.
– Причина твоей головной боли – бренди. – Доминик поднялся и зевнул. – Пора спать. Увидимся утром.
– Спасибо, что приехал, – тихо сказал Кайл.
Доминик коснулся его плеча.
– Думая о Трот, ты только изведешься. Просто спроси самого себя, что будет лучше – жить с ней или без нее.
После ухода брата Кайл отставил графин, потеряв всякий интерес к спиртному и забвению. Последние слова Доминика не принесли ему никакой пользы. Кайл знал, что предпочел бы жить с Трот, но не был уверен, что она согласилась бы вернуться.
Каким был первый год его знакомства с Констанцией? Он жил, как в эротическом угаре, и не только потому, что был девственником, а Констанция – куртизанкой, умеющей угождать мужчинам. В их соитиях всегда присутствовали мощные эмоции, выходящие далеко за рамки физического влечения, хотя Кайлу понадобилось десять лет, чтобы понять, как он любит ее.
Доминик прав: не следует сравнивать зрелую любовь к Констанции
Но если он не решится узнать, какими могут стать его отношения с Трот, он никогда не простит себя.
Мало того, она нужна Кайлу, как ничто другое в жизни. Завоевать ее будет нелегко, пожалуй, даже невозможно.
Туман болезни и подавленности, окутывавший Кайла, наконец развеялся. А если ему все-таки удастся не отпугнуть Трот, а пробудить в ней ответные чувства? Есть только один способ узнать это.
38
– Я приехала домой, отец! – Трот громко рассмеялась. Ветер трепал ее плащ, как черное знамя, пока она осматривала руины Драйбергского аббатства. Исполнив обещание, данное у могилы отца, Трот испытала глубокое удовлетворение.
Об этом аббатстве отец часто рассказывал ей, и сейчас Трот казалось, что отец идет рядом. Непрекращающаяся война между шотландцами и англичанами оставила от аббатства руины, между которыми паслись овцы, мирно пощипывая траву. В такой обстановке Трот почувствовала себя героиней готического романа, какие она читала в Уорфилде.
Где-то среди развалин наверняка притаился злодей, выжидающий минуту, чтобы напасть на невинную деву. Но в последнее мгновение появится герой, вступит в смертельную схватку со злодеем и спасет возлюбленную. Конечно, Трот вовсе не была невинной девой, к тому же могла без посторонней помощи постоять за себя, но не отказалась бы увидеть рядом привлекательного, влюбленного героя.
Она уважительно помедлила у могилы сэра Вальтера Скотта, жившего поблизости и похороненного здесь год назад. В юности ее отец был знаком с писателем. Зимой Трот жадно поглощала удивительные исторические романы Скотта, полные любовных историй и приключений. Скотт упокоился в живописном уголке, где уже давным-давно нет ни злодеев, ни героев.
Но так ли это? Взглянув в окно, Трот заметила, что к руинам аббатства приближается какой-то мужчина в темном плаще. Он напомнил ей Кайла, как и многие другие мужчины, которых она встречала по пути на север. Ее преследовал призрак живого человека.
А если он и вправду здесь, какую роль он выберет – злодея или героя? Улыбаясь своим причудливым мыслям, Трот вышла из разрушенного аббатства так, чтобы избежать встречи с незнакомцем, – она предпочитала одиночество и не нуждалась в обществе, радуясь уже тому, что очутилась в Шотландии. Здесь она иногда замечала любопытные взгляды, но местные жители были вежливы, а когда слышали ее акцент, то оказывали ей самый радушный прием.
Решив спуститься к реке, огибающей аббатство, она вышла из-за угла часовни и вздрогнула от неожиданности, столкнувшись с незнакомцем. Им оказался Кайл.