Замуж - не напасть
Шрифт:
– Принимайте работу, хозяйка!
Они покрасили не только окна и двери. Выкрашены все трубы, батареи! Сколько же часов пришлось бы ей самой возиться!
– Садитесь обедать, - приглашает Евгения.
Они опять уходят, переодеваются и садятся за стол чистые, вымытые, на традиционных маляров не похожие.
– Сколько я вам должна?
– спрашивает она.
– Нам - нисколько. Мы на зарплате.
– Понятно. Вы у ж извините за любопытство, но насколько я знаю, Анатолий Васильевич работает совсем в другой фирме.
– Точно,
Ребятишки посмеиваются.
Ну, Толян! Ну, прохиндей! Что он им такое понарассказывал?..
Интересно, что к вину, которое Евгения выставила на стол, ребята так и не притронулись. Еде одна, для простого обывателя, странность. Один её коллега приглашал маляров по объявлению. Там, где отделочные работы обещают выполнить недорого и качественно. Так эти приглашенные в первый день напились чуть ли не до белой горячки и лишь на второй день, ни шатко, ни валко приступили к работе.
Евгения оставила окна открытыми и спокойно ходит, убирает. Запах краски почти не слышен. Казалось бы, живи и радуйся, но мысль об Аристове не дает ей покоя. Сколько она ему должна? Станет ли он брать деньги? вот ведь как повернул. Вчера она его выгнала, а сегодня придется идти на поклон.
Она распаляет себя настолько, что не выдерживает, хватает трубку и набирает телефон квартиры Аристовых. Берет трубку Нина.
– Здравствуй, Женечка!
Евгения вспоминает вчерашние слова Толяна - их так трудно сопоставить со сложившимся у всех образом Нины. Такой участливой, радушной и вдруг, не понимает собственного мужа! Уж если он при ней забылся, значит, и вправду накипело!
– Где твой супруг, Нинуля?
– Когда это он в выходные дома сидел? С утра куда-то умчался.
Немного помолчав, она осторожно спрашивает:
– Ты как себя чувствуешь? Очень переживаешь?
– Некогда. Маляры вот только что ушли. Полы мою.
– Ты - мужественная женщина. Не каждая бы решилась.
– А я закрыла глаза и прыгнула.
– Куда?
– не поняв, пугается Нина.
– Ну, как бы прыгнула, понимаешь?
– А-а... Я скажу Толе, что ты звонила. Только он может поздно прийти.
– Ничего. Я рано не ложусь.
– Счастливая! А у меня уже в половине десятого начинают глаза слипаться. Я - жаворонок. А Толя злится...
– Чего ж тут злиться? Против природы не попрешь.
Еще немного поговорив ни о чем, они кладут трубки.
Евгения моет полы. Моет и поет: "Твои глаза зеленые, твои слова обманные..." Ни про кого конкретно. Про кого-то.
Телефон звонит, а она поет. Звонит, а она не подходит. Наконец берет трубку, а из неё грубит голос Нади:
– Совсем оглухела?
– Чего надо?
– отвечает ей те же Евгения.
– Знала бы причину, по которой я тебе звоню, ноги бы мне целовала!
– Ну, уж и ноги!
– В общем, Володя приглашает нас в ресторацию. Ему вчера подполковника дали!
– Кого - нас?
– Тебя и меня! Или ты
– Не уговорилась. Да он уже и не мой!
– Так быстро? И ты переживаешь?
– Рыдаю! Знаешь, чем полы мою? Своими слезами!
– Вова, кроме нас, ещё трех своих друзей пригласил. Самых близких, из летунов. В смысле, летчиков.
– И жены не боится?
– Он теперь никого не боится! Правда, мой сокол?
– Так он ещё и рядом с тобой?
– Со мной. Ему нравится быть рядом со мной!
– Понеслась душа в рай! Может, вы передумаете и дома останетесь?
– Нет, решено и подписано: идем прожигать жизнь!.. А дома - что?
– она понижает голос.
– Дома - мама! К половине седьмого будь готова. Мы за тобой заедем.
Кого-то, она забыла, вчера собирался отдыхать в тиши и одиночестве?
Ладно, это потом. А сейчас мчимся в ванную, моем волосы шампунем "Пантин-прови", а тело - душистой пеной "Камей-шик", а надеваем... На "Том Клайм" пока денег нет. придется довольствоваться обычным платьем с толкучки для женщин среднего достатка...
Они с Надей, не сговариваясь, оделись контрастно. Надя - в бархатном черном платье. Евгения - в красном трикотажном. Красное и черное. Итальянское. И сговариваться было не надо. Купили с премии, в один день, и даже у одного продавца. Конечно, если они перейдут работать в ту самую строительную фирму, у них может появиться возможность разгула для фантазии...
Надиного кавалера она видит впервые, но по недавно появившейся привычке тут же мысленно препарирует его. Фактура у мужика неплохая: рост за метр девяносто, широкие плечи, тонкая талия, но простоват. Что же это он уставился на нее, как деревенский хлопец? Кажется, Надя говорила, у него два верхних образования? Выходит, образование не дает воспитания.
– У меня тушь потекла?
– спрашивает она шепотом.
– Нет!
– он сразу отводит взгляд.
Вот и славно! А то рот разинул, как на ярмарке! Надежда отвернулась, чтобы скрыть улыбку - знает её приколы.
В отличие от Вовика её собственные оглядки происходят незаметно: вроде, скользнула взглядом, и все. Он похож на киноартиста Игоря Васильева. Только в отличие от артиста, который играет людей целеустремленных, склонных к авантюре, во взгляде Володи проступает у окружающих: посмотрите, а так ли я живу? Может, надо что-то изменить? Может, с другой ноги ходить?
Как давно не была Евгения в ресторане! Да и с кем она могла бы тута пойти? Аркадий злачных мест не любил. Разве что их изредка приглашали на какой-нибудь банкет...
Она себе так рестораны и представляла: огромные залы с высокими потолками и громыхающей музыкой. Подъезжают же они к подчеркнуто неброскому зданию с неожиданным названием "Чай вдвоем". Евгения как-то привыкла, что так называется известная вокальная группа. Но, может, хозяева просто об этом не знали, а хотели лишь подчеркнуть, что в их ресторане можно уединиться. Чайку попить.