Замуж с осложнениями. Трилогия
Шрифт:
Алтонгирел прищуривается.
— У тебя случайно внебрачных детей нету?
— Че? — искренне удивляюсь я. — С чего вдруг?
Он еще некоторое время на меня пристально смотрит, потом расслабляется.
— Да так, подумалось… Обычно так хотят выйти замуж только женщины с левыми детьми. Чтобы даже моцог провести… у тебя должна быть какая-то развесистая причина. Может, на Землю возвращаться не хочешь? Ты не преступница ли, часом?
— А не пойти ли тебе ненароком? — интересуюсь, подобрав дар речи. — А то я могу, например,
Не знаю уж, понимает ли Алтонгирел слово «ампутировать», но высказывать свои безумные предположения резко перестает.
— Ладно, — говорит, — хватит тут болтать, если тебе обряд нужен, то не отвлекай меня.
Закашливаюсь от неудачной попытки сказать несколько грубостей одновременно. Можно подумать, это я тут лясы точу!
Алтонгирел достает из одного из своих многочисленных сундучков некое подобие венка из засушенного вьющегося растения с острым и пряным запахом и надевает его мне на голову. Потом разворачивает на столе платочек с какой-то трухой, берет что-то вроде жезла с большим бубенцом на конце и принимается напевно бормотать непонятные мне слова, позвякивая жезлом поочередно то над одним, то над другим моим плечом и периодически посыпая меня трухой из платочка. Уж не знаю, что я должна при этом думать, но на всякий случай загадываю желание. Постепенно бормотание Алтонгирела переходит в пение. У него, кстати, неплохой голос, чистый и мелодичный, кто бы мог подумать.
Внезапно все заканчивается. Венок с меня снимают, жезл отправляется в сундук.
— Ну чего ждешь? — спрашивает духовник нетерпеливо.
— А уже все? — неторопливо произношу я. Хочешь меня выгнать побыстрее, так фигушки.
— Нет, знаешь, еще надо постоять на голове, — ехидно отвечает он.
— Надо было заранее предупреждать, я бы штаны надела, — говорю невозмутимо. Он тяжело вздыхает. Я хмыкаю. — Откуда мне знать, как выглядят ваши обряды и когда они кончаются?
— Хорошо, говорю: обряд закончился. Можешь идти на все четыре стороны.
Я стою.
— Видишь ли, Алтонгирел, — произношу медленно, с удовольствием растягивая слова, — думаю, что это не последний раз, когда мне придется проходить какой-нибудь обряд. Я бы предпочла, чтобы в следующий раз ты вспомнил, что для меня все это в новинку, и пояснил, что от меня требуется. Особенно когда дело дойдет до Старейшин. Не хотелось бы пролететь только потому, что я не знала, в какой момент вставать.
Он снова одаривает меня долгим взглядом прищуренных глаз, потом говорит:
— Слушай, чисто из любопытства, чего ты хочешь от богов?
— По-моему, ты уже спрашивал. Что-то тебя память подводить стала, а вроде молодой.
Он закатывает глаза.
— Да, конечно, я так и поверил, что ты моцог проводишь ради замужества. Наверняка ведь о чем-то еще просишь.
Я пару секунд осмысливаю информацию.
— Ты хочешь сказать, что моцог может мне помочь осуществить любое желание, а не только то, о котором я сказала? То есть ты сейчас, когда надо мной тут ворожил, никак не ограничивал, ради чего все это?
Он
— Слушай, что тебе нужно от Азамата, что ты его так старательно добиваешься?
— Ну если обобщить, — задумываюсь я, — то, наверное, мне нужно, чтобы он был со мной. Желательно — всегда. И конечно, было бы неплохо, если бы ему это доставляло удовольствие.
Алтонгирел еще несколько секунд таращится на меня округлившимися глазами, потом снова достает жезл и еще какую-то склянку миллилитров на пятьдесят. Поводит жезлом у меня перед носом и где-то за спиной, приговаривая, потом вручает мне склянку.
— Пей.
— А что это?
— Не скажу. Хочешь замуж, так пей.
Я одариваю его мрачным обиженным взором и откупориваю пузырек. Немного пахнет спиртом. Ну была не была. Пью.
Это оказывается настойка какой-то травы, горькая и крепкая, но не очень противная. Дух, правда, вышибает, так что я вынуждена за неимением лучшего занюхать рукавом, хоть он слабенько пахнет стиральным гелем.
Алтонгирел внимательно за мной наблюдает, забирает склянку.
— Все, можешь идти. Теперь твой моцог только ради свадьбы, ничего другого не получишь.
Ага, смотри-ка, он обучаем!
— Хорошо, — говорю радостно, — спасибо.
И быстро смываюсь, оставив Алтонгирела озадаченно качать головой.
Забористую настоечку все-таки неплохо бы закусить, так что я чапаю на кухню, где Тирбиш уже вовсю возится с обедом.
— Привет еще раз, — говорю, устремляясь к холодильнику. — На меня не готовь.
— Почему? — огорчается он. — А мне так интересно было, что вы скажете…
— Мне сегодня нельзя, — объясняю.
— Ну вот, — ворчит он. — Капитану нельзя, вам нельзя, зачем тогда заказывали…
— Так моцог ведь, — говорю, выскребая йогурт со стенок коробочки.
— Что, и у вас? — удивляется Тирбиш. — Вам-то зачем?
Мне лень вступать в еще один спор из-за этого, так что я просто поясняю:
— А чтобы Азамату одному не скучно было. Так противно, когда все вокруг едят и спят вволю, а тебе нельзя.
— Это да, — смеется Тирбиш. — Правда, моцог лучше удается, если противно, но с вашей помощью по-любому удастся.
Милый он и очень в меня верит. Интересно, будет ли прилично, если я ему тоже что-нибудь сварганю? Надо будет Эцагана спросить, раз уж он снова с нами.
— А ты что-нибудь кроме мяса на обед делаешь? — интересуюсь.
— Ну тут будет немного овощей, но они все в мясном соке, вам тоже нельзя.
— Ясно, тогда ничего, если я тут что-нибудь сготовлю постное?
— Вы сготовите?! — изумляется Тирбиш. — Может, я?..
— Да ладно, ты с общей едой возишься, чего я буду тебя отрывать, — говорю.
— Как… чтобы вам не напрягаться, — бормочет Тирбиш.
— Ой уж прямо так напрягусь на двоих еды сделать, — отмахиваюсь.
— На двоих? — переспрашивает он, роняя нож.