Замуж с осложнениями
Шрифт:
— На Гарнете основное население — йинир, они чуют, как кошки. Малейший неприятный запах — и с тобой не будут разговаривать. Ну а пообщаешься с ними — быстро к чистоте привыкаешь.
Ого. Так вот кто у нас двигатель цивилизации.
— А я и не знала, что на Гарнете есть какое-то население…
— Ну а кто там работает-то? Не земляне же. У йинир своя планета есть, но и здесь их много осело. Климат подходит, говорят.
Я перестаю его отвлекать, пока он полощется. Лежу, растянувшись, в мягкой постели, незаметно для себя сползаю на нагретое Азаматом место. Но вот он выходит и берется за расческу —
— Давай сюда.
Он улыбается застенчиво:
— Да мне побыстрее надо…
— Могу и побыстрее, иди сюда.
Он покорно садится и позволяет себя расчесать, хотя и бурчит что-то под нос. Неприятно ему, что ли?
— Чего говоришь?
— Говорю, вы вроде бы спать собирались.
— Ничего, насплюсь еще. Тебе разве не нравится?
— Да мне-то нравится… А вот вам в чужих космах ковыряться какое удовольствие?
— Огромное! — говорю честно. — Ну вот, готово, давай свою мерзкую резиночку.
— Светлые силы, Лиза! Странные вы, земляне. Чужие волосы трогать не противно, а резинка мерзкая…
— Это вы странные, — парирую заносчиво. — В такие волосы надо жемчуга вплетать, а ты ленишься новую резинку купить. Да и вообще, привыкай к моим причудам, раз уж твой дорогой друг нас свел.
Что-то я наглею с утра пораньше. Но Азамат, кажется, не возражает. Ухмыляется довольно — и тут же делается таким родным, как будто я с ним уже лет десять прожила в счастливом браке. Даже шрамы как будто растворяются, и кожа такая гладкая… Я не заснула, часом?
Видимо, и правда на пару секунд отрубилась, потому что внезапно Азамат уже в другом конце комнаты достает одежду из шкафа. Мне кажется или он пропустил какую-то обязательную утреннюю процедуру?
— Ты не бреешься, что ли? — С утра я являю собой образец тактичности, да.
— Нет, — как-то неохотно отвечает он. — По шрамам все равно не растет, а с левой стороны все вывел раз и навсегда, чтобы больше об этом не думать. Как-то не ожидал, что когда-нибудь женюсь.
— А какая связь?.. — уточняю сонно. В принципе можно и догадаться.
— Ну холостякам борода не полагается. Вот женишься — тогда можно отпускать.
— А женщины что после свадьбы делают? — Вот и мой шанс что-то выведать о брачных правилах, да только я засыпаю-не-могу…
— Некоторые перестают волосы стричь, но это только если…
Не знаю, что он там дальше говорил, я задрыхла.
Продираю глаза и обнаруживаю, что за иллюминатором Гарнет. То есть не фотографии Муданга, а самый настоящий космопорт. Ура, стоянка! Соскакиваю с кровати, чтобы посмотреть на часы, которые повернуты почти к самой стенке. Уже без десяти одиннадцать! Надо быстро приводить себя в человеческий вид.
К счастью, в коридорах мне никто не встречается, должно быть, все вышли. Так что я благополучно облачаюсь в приличную юбку (в отличие от неприличных штанов), чищу зубы и обдумываю, где ловить супруга, чтобы получить сопровождение и деньги на закупку. Супруг, впрочем, стучится в дверь сам, когда я уже готова. С ним Тирбиш и еще два человека из команды. Один — ровесник Тирбиша, шкафообразный парень, стриженный «шапочкой». Зовут его каким-то непроизносимым словом, насколько я успела уловить. Что-то типа «Дорчжи». Муданжский язык вообще исключительно неблагозвучен, прямо начиная с собственного названия. Второй товарищ постарше, с отпечатком
— Ирнчин, — кратко представляется он.
— Лиза, — говорю на всякий случай.
Азамат не сводит с меня виноватого взгляда и наконец набирает воздуха, чтобы его объяснить:
— У меня, к сожалению, есть еще дела сейчас, и я не могу пойти с вами…
— Уверена, что мы справимся, — старательно изображаю на лице ободрительную улыбку.
Он кивает, вручает мне кредитку с кодом и уходит.
Дорчжи ничего не говорит, и мы выдвигаемся.
Выходим по трапу, спускающемуся из центра брюшка. Вокруг космопорта местность и правда не соответствует моим представлениям о Гарнете — сплошные лабазы, гаражи, слева и справа от выхода с посадочных площадок стоят неаппетитного вида харчевни с сильным запахом паленого мяса. Это йинир терпят. Такое чувство, как будто планета повернулась к нам спиной.
Наш звездолет ужасно гламурный, как я теперь понимаю. Он очень гладкий, весь такой закругленный, как самые навороченные земные корабли. И ярко-красный. Я его вообще-то уже видела из иллюминаторов земного корабля, когда выход искала, но тогда вообще все вокруг было подсвечено красным, да и мне было не до разглядывания. По форме он напоминает бронзовку: толстое брюшко, а с другого конца маленькая голова, где капитанский мостик. Над этой головой торчат две лопасти неясного назначения, как усики. Корабль не сидит на земле, а стоит на четырех мощных лапах, а еще несколькими лапками потоньше придерживает джингошский корабль — очередную черепаху, правда, намного меньше той, от которой мы удирали. Грубо слепленное потрепанное джингошское судно на фоне нашего выглядит просто дохлым. Интересно, чего это Азамата потянуло на такой гламур? Правда, это известная вещь, что примитивные народы любят все яркое, но забавно. Кому сказать, что летаю на красном с золотом звездолете, засмеют ведь.
У самой задней правой ножки стоит довольно эклектичная машина: спереди как «скорая помощь», а сзади еще открытый кузов с откидным верхом из какого-то модного тонкого материала. Мы грузимся в кабину, и Ирнчин везет нас к цели — складам фармацевтической компании. Оказывается, Азамат уже даже связался с ними заранее и все обговорил, нам остается только огласить список и забрать товар.
В офисе компании со мной общается расторопный клерк, похожий на частично отмытого индуса. Тирбиш сообщает шепотом, что это и есть йинир. На всеобщем они, правда, называются тамлингами, по своей планете — Тамль. Ну вот, новая статья в мой словарь муданжского. Правда, про обоняние тамлингов я раньше ничего не знала.
— Вы с Арея? — спрашивает он меня между делом.
— С Земли, — отвечаю я и прикусываю язык под суровым взглядом Ирнчина. Ну ребят, предупреждать надо было, что мне положено шифроваться.
— Ого! — Он даже отвлекается от каталога. — И что же вы забыли среди муданжцев?
Я кошусь на Ирнчина, но он на сей раз отвечает за меня:
— Она жена Байч-Хараха.
Ага, это, значит, можно сказать. Не понимаю я ничего в ваших тонкостях.
— Да ну-у-у! — шепотом восхищается тамлинг и окидывает меня совсем другим взглядом, чем сперва, — с оттенком подобострастия. Впрочем, быстро смущается и снова утыкается в каталог, бормоча: — То-то я думаю, странно, чтобы муданжцы и ареяне лекарства покупали…