Замуж в 40. Сильная и независимая
Шрифт:
– Помочь? Или снова сама? – спрашиваю с легкой ухмылкой.
В женских огромных от испуга и наполненных слез глазах появляется осознание, чего, благодаря мне, только что не случилось.
Внутри Марины словно что-то ломается в этот самый миг.
Она еле заметно кивает и позволяет помочь ей подняться.
Глава 5. Глеб
Игнорируя боль в руке, довожу Марину до дома. После стычки я принял решение вернуться к машине и уже на ней проделать оставшийся путь.
Жжение в предплечье становится
Сам виноват.
Раз меня достали, значит я совершил ошибку. Нужно будет посмотреть данные с камер и разобраться, что именно я не предусмотрел.
Но это будет немного позже. Сейчас у меня есть более важные и неотложные дела.
Останавливаю машину строго перед подъездом, профессиональным взглядом оцениваю обстановку и понимаю, что Марине больше ничего не грозит.
Вокруг дома работает освещение, нет мест, где можно устроить засаду и затаиться, пространство просматривается от и до.
Перевожу взгляд на Марину и хмурюсь. Мне не нравится ее состояние, она по-прежнему находится в шоке, но здесь я бессилен и бесполезен сейчас.
Нечего было выпендриваться на пустом месте и строить из себя недотрогу. Если бы у нее была голова на плечах, то этот вечер закончился гораздо приятнее. Для каждого из нас.
А теперь ей придется самостоятельно справляться с полученной травмой, а мне требуется экстренная медицинская помощь.
– Спасибо за помощь, – Марина прерывает затянувшееся молчание и впервые за вторую половину проведенного вместе вечера поворачивается ко мне.
Ее убитое выражение лица цепляет тонкие душевные струны, о существовании которых я даже не подозревал.
Я был уверен, что у меня нет ни души, ни сердца. Только разум, который никогда прежде меня не подводил.
– В следующий раз показывай свой характер там, где это действительно требуется, – говорю, стараясь особо не рычать на сидящую рядом женщину. Ловлю на себе возмущенный взгляд.
Губы кривятся в недоброй усмешке. Неужели Марина не понимает, как сильно ей повезло?
– Если бы ты не стала выпендриваться, то мне не пришлось бы тебя спасать, подставляться самому, а после отвозить машину на мойку, – высказываю все свое недовольство.
Марина ахает. Несколько раз открывает и закрывает рот, пытаясь справиться с эмоциями, а у меня усиливается туман в голове. Кровопотеря увеличивается, нужно срочно осмотреть рану.
Судя по ощущениям, она достаточно глубокая, и это плохо. Придется зашивать.
– Глеб Александрович, вам никогда прежде не говорили, что вы самый настоящий хам? – спрашивает, взяв себя в руки.
Злорадная усмешка появляется на моих губах.
– Поверь, мне говорили вещи куда более страшнее, – произношу достаточно красноречиво, чтобы Марина от удивления широко раскрыла глаза. – Тебе пора, –
– Вот так просто? – брови женщины поднимаются вверх. – Не станешь напрашиваться ни на чай, ни на утренний кофе? – ерничает, намеренно дергая тигра за усы. На нервах пытается заигрывать, а на самом деле дико боится остаться одной.
Тигру сейчас не до тебя от слова совсем. Ему раны нужно залечивать. Срочно.
Один из придурков был ножом, который успел пустить в ход до того, как я отвернулся. Кровотечение не останавливается, у меня уже промокла рубашка и вот-вот промокнет пиджак. Я чувствую влагу на рукаве и от понимания ее объема становится не по себе.
– Тебе пора, – повторяю уже более жестко. Если я правильно просчитал, то до потери сознания у меня остается всего ничего.
Мне срочно нужно получить медицинскую помощь, которую Марина не в состоянии оказать.
– Ну раз пора, – говорит оскорбленно. Отстегивает ремень безопасности, берет сумочку и отвешивает мне весьма многоговорящий взгляд. – Даже до подъезда не проводишь? – спрашивает, тщетно пытаясь спрятать от меня свой страх.
Сильная и независимая… Вижу-вижу.
– Не провожу, – отвечаю, намеренно копируя ее слова.
Возмущению Марины нет предела, но нужно отдать должное, что она достаточно быстро берет себя в руки и не устраивает лишних сцен, от которых толку все равно не будет.
– Я спешу, – произношу с нажимом. Чуть крепче, чем нужно, стискиваю руку на руле. Я изо всех сил стараюсь сохранить ясность и здравомыслие, не поддаться туману, который все сильнее заполняет голову.
Мои дела не слишком хороши, увы.
– Мне пора, – высоко вздернув подбородок и пытаясь не выглядеть униженной и оскорбленной, говорит, открывая дверь. – Спасибо, что подвез.
– На здоровье, – ухмыляюсь, думая про себя.
Едва дожидаюсь, пока Марина скроется в подъезде, заворачиваю за угол дома и, пересиливая непомерную слабость, освобождаю раненую руку от одежды. Присвистываю, оценивая размер.
Используя подручные материалы, мне удается замедлить кровотечение. Благо, по роду деятельности у меня не аптечка, а полный арсенал. Такмед наше все, блин.
Единственное о чем стоит жалеть, что полностью остановить кровотечение у меня не удается. Рана расположена неудобно, самостоятельно не подобраться и не осмотреть.
С проведенными мерами я должен успеть доехать до Милы, а там дальше она все сделает в лучшем виде.
– Ты дома? – спрашиваю у той, кто неоднократно меня спасала от неминуемой смерти.
– Аверченко, только не говори, что ты опять вляпался, – из динамиков звучит сонный голос.
– Поможешь? – задаю самый главный вопрос.
Слабость становится все сильнее, разум медленно начинает тухнуть.
Дела совсем не хороши.
– Я на смене, – прилетает приглушенное. – Приезжай.