Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать

Чернованова Валерия Михайловна

Уайтшир, как и его городской дом, проверили сразу и не обнаружили никакого магического вмешательства. Сеть охранных чар, которые Кристофер накладывал лично, не была потревожена, как не было замечено никакой инородной магии. А вот в поместье Ариас…

Грейсток беззвучно выругался, активировав распознающий силу артефакт и заметив, как в незамысловатое кружево охранных чар — призрачно-голубых, уже порядком истончившихся и явно нуждавшихся в обновлении, вплетались, точно ядовитые змеи, изумрудные нити инородной магии.

Эта сеть, эта паутина, затягивала весь

будуар. А пройдясь по дому, его светлость пришёл к неутешительному для себя выводу, что неизвестный отметился в каждой комнате и в каждом коридоре. Не обошёл своим вниманием даже каморки.

Его агентам пришлось перепробовать немало артефактов, прежде чем они сумели распознать чужеродное вмешательство. Внимательно изучив узор чар, Кристофер снова испытал острую потребность выругаться. Громко, во весь голос.

Слишком сложное плетение, слишком кропотливая, практически ювелирная работа. Сколько магов в Хальдоре на такое способны? Единицы. И какой-то из этих умельцев отметился в её доме.

Зачем? Чтобы до него добраться? Не проще ли тогда было начать с Уайтшира или с особняка в столице?

Бесконечные вопросы сводили с ума. Как и осознание, что игра началась задолго до венчания в храме. Кто-то уже долгое время расставлял на доске жизни шахматные фигуры, и Лорейн в этой партии отводилась роль пешки.

Оставалось понять, кем для неизвестного игрока был он, Грейсток.

— Ей придётся уехать из Монтруара, — заканчивая обследовать гостиную, мрачно подытожил Кристофер.

К прислуге продолжат приглядываться. Продолжат приглядываться к её окружению. Но оставаться в Монтруаре ей было небезопасно. А он не мог рассказать ей правду.

Посвящать жену в детали расследования Кристофер не имел права. Приказ его величества и… нежелание самого Кристофера. Нечего Лорейн знать, что последние недели, а может, месяцы за ней пристально следили. Наблюдали везде. В этой гостиной, в спальне… даже в хордовой ванной!

В своих фантазиях Грейсток уже успел перепробовать на ублюдке, подглядывавшим за его женой, самые изощрённые пытки и виды казни, снова и снова причиняя тому боль. Но этого было мало. Хотелось наказать его по-настоящему. Вот только наказывать пока было некого. Поэтому ему ничего не оставалось, как тренировать в себе терпение и ждать, когда фантазии станут реальностью.

А до этого его ждала другая, далеко не самая приятная реальность. Скорее даже ужасающая. И наступит она уже завтра.

Когда Лорейн узнает, что ей придётся уехать из Монтруара.

Глава 16

Проснулась я уже утром, как ни странно, неплохо выспавшаяся и вполне отдохнувшая. К счастью, я всё ещё была в платье, к несчастью — в моей голове всю ночь хозяйничал Грейсток. Носил меня на руках, кружил, целовал. И что самое ужасное — мне это нравилось. Во сне, понятное дело, а не в реальности. В реальности я была очень недовольна реакцией своего подсознания на этого хорда во фраке.

Доложили ему, видите ли, о моём

исчезновении из магазина, и он сразу ринулся меня допрашивать. Разозлился, что строптивая жена сорвалась с поводка. Уф, зла на него не хватает.

А если узнает об адвокате? Под замок меня посадит?

Это предположение мне совершенно не понравилось. Ругнувшись хриплым спросонья голосом, я отправилась в ванную приводить себя в порядок.

Ещё и целовать меня хватило наглости… Мерзавец.

В столовую спускалась, истово уповая, что Кристофера уже унесли хорды. Кристофера-то, к счастью, унесли. Зато принесли Кэрролла с Одли.

— Предатели, — попеняла им вместо приветствия и направилась в столовую, не забыв предупредить Додвелла: — Эти джентльмены сегодня ничего не пьют и не едят. Они наказаны.

Готова была поклясться, что у меня за спиной агенты заскрежетали зубами.

А нечего на меня Грейстоку ябедничать.

Во время завтрака ко мне подошла миссис Флауэр. Потопталась на месте, потеребила белоснежный фартук, явно гадая, как бы ко мне подступиться. Я как раз составляла в мыслях планы на новый день, и мельтешение кухарки перед глазами отвлекало и раздражало.

— Что случилось, Ава? — постаралась взять себя в руки и сделать так, чтобы голос звучал спокойно. Она не виновата во всех неприятных событиях, за последнее время произошедших в моей жизни. В частности, в одном фатальном событии — замужестве с Кристофером.

— Ваша светлость…

— Сиятельство, — поправила, тихо зверея.

Ава поджала губы и, подойдя ко мне ещё ближе, вкрадчиво произнесла:

— Лорейн, ну так нельзя. Они ведь не животные какие.

— Это ты об Одли с Кэрроллом? — спросила я, на миг отрываясь от тоста, по которому расплылась ещё горячая глазунья с блестящими от жира кусочками бекона.

Ммм, вкуснотища.

— О них, — согласно закивала миссис Флауэр. — Разве вам некого здесь дрессировать? Сначала его светлость морили голодом, теперь вот этих ни в чём не повинных джентльменов.

Таких уж и неповинных…

Я подалась к кухарке и доверительно ей прошептала:

— Дорогая Ава, открою тебе один маленький секрет: все мужчины по натуре своей животные. Просто одни поддаются дрессировке и со временем становятся ласковыми и послушными. Чем-то вроде кроликов. А другие до самой смерти остаются диким зверьём. Таких только под отстрел.

— Мы всё ещё говорим о мистере Одли и мистере Кэрролле? — осторожно уточнила Ава.

— Эмм… я уже не уверена, — промокнула губы салфеткой и поднялась. — В общем, я всё ещё надеюсь, что наши дражайшие гости станут кроликами, и мы с ними подружимся. А пока, ты слышала мой приказ — ничего им не давать. И не вздумай тайком совать им мясной пирог или булочки с изюмом! А то я тебя знаю.

Ава насупилась и, пробормотав что-то непонятное, отправилась на кухню жаловаться на меня Додвеллу или ещё кому-нибудь из прислуги. А я, захватив перчатки и тяжёлую шаль (на окрестности Инвернейла опустилась долгожданная прохлада), отправилась к уже дожидавшемуся меня у крыльца экипажу.