Замуж за Крутого
Шрифт:
Долго не могу уснуть, да и рана в груди все еще ноет. Савелий никогда от меня не отказывался, а если… если он забрал меня не для себя?Я теперь ему не нравлюсь такая? А может быть, после того, как он узнал, что я работала на Мамая, ему противно меня касаться? Я не знаю, догадки выматывают, и, придерживая полотенце, я иду к себе.
Он ведь еще в той бильярдной отдал меня своим людям. Они так и поступают с предателями. Изгоя выгоняют из стаи и отдают гиенам, второго шанса ни у кого нет.
Что мне делать? Сбежать? А смысл… Крутой – единственный,
Глава 11
Она плачет – я слышу это через стену и сцепляю руки в кулаки. Пришла сегодня ко мне – бледная, дрожащая точно лист осиновый.
Только после больницы, ветер дунет – и упадет, слабая. Я не ждал, не просил и не принуждал. Сама приперлась, хотя это ничем не помогло.
Я смотреть на Дашу спокойно теперь не могу, внутри всего просто корежит, а после она рывком сняла полотенце. Красивая, хрупкая, такая моя. Мой персональный яд, наркотик, который пахнет дикой вишней.
Идеальное тело, фигура, светлые волосы. Даша мне не понравилась сразу, а теперь я понимаю, что запал на нее с первого же дня. Ненормально, так сильно, и, сука, меня не отпускает. Хуже только становится с каждым днем.
Мне ничего не мешало взять ее, это было бы легко, вот только я не смог. Сам себе запретил и не разрешил глазеть даже. Воробью только швы сняли, она слабая, и я, блядь, боюсь уже к ней прикасаться. Точно хрустальная ваза, боюсь, что сломаю, сделаю хуже и уже ее не соберу. И себя тоже.
Как Даша смотрела на меня. Как на палача, с ужасом. Вот до чего мы докатились, Воробушек. Знал бы я, что такое будет, сам бы пошел на ту парковку вместо Фари. Он бы все уже давно вырулил, а я не могу. Мой Прайд, мое дело жизни, на хрен разваливается, и, пока Мамая не найдем, не будет нам покоя.
На дворе ночь, тихо в доме, ну чего она ревет, я же ее не трогаю!
Закуриваю, подхожу к окну. Сейчас успокоится и уснет, да только Даша ни черта не успокаивается.
Руки подрагивают хуже, чем у наркомана. Я ведь мог просто оставить ее в больнице, посадить на поезд, сука, да что угодно, но я снова забрал эту дозу себе. В свой дом приволок и теперь даже трогать не могу, сам себе запрещаю.
Докуриваю до фильтра, а она плачет. Воет просто через стену, точно раненая волчица.
Прячу сигареты в карман, не выдерживаю, иду к ней.
– Даша, болит что?
Не отвечает, вижу, что спит, рыдает во сне. Приехали, блядь.
Деньги ей нужны были или что? И все равно не сходится. Продалась Мамаю? Так было? Я не знаю, но и пытать ее уже тоже нет смысла.Сцепляю руки в кулаки, это будет сложно, но ведь Воробей сама виновата! Она могла отказаться работать на Мамая, сбежать с сестрой, признаться мне, в конце концов… блядство. Не могла она ни хуя, не стала.
– Проснись! – говорю как можно громче, но к ней не подхожу, блядь, я не могу просто.
Смотрит на меня не моргая, точно я убивать ее пришел.
– Ты здесь… – лепечет, обхватив себя руками. Защиты хочет, которой у нее больше нет.
– Я слышал звуки. Тебе плохо? Болит что, таблетки дать?
Долго смотрит на меня, а после коротко отвечает:
– Нет.
Быстро вытирает слезы, смотрит на меня. Не клеится диалог, точно топором его порубили.
Я не могу снова ей открыться и в дела свои посвящать не буду. Я знаю, как на меня смотрят мои люди, те же Ганс, Соловей, но я не смог от нее отказаться, и у меня нет оправдания. Никакого. Я просто так решил, точка.
– Ложись спать тогда. Уже поздно.
– Хорошо, – отвечает тихо, покорная теперь, аж шелковая, но меня это бесит.
Не знаю, лучше бы злилась, истерила даже, а не вот это. Во сне рыдать.
Я не знаю, о чем она думает, что тревожит ее, и хуже всего то, что я не могу переступить через себя, просто сгрести ее в охапку, прижать к себе и успокоить. Сказать, что все будет хорошо, потому что, если честно, я сам в этом сомневаюсь.
Прошло почти три недели, их отчим убит, Мамая мы не нашли. Не нашли и куда делись пропавшие деньги, и главное – нет даже следов ее сестры.
Я более чем уверен, что Алиса попала под замес и уже давно не дышит, но я не могу сказать открыто об этом Даше, потому что, похоже, надежда вернуть сестру –единственное, что дает ей сил бороться против меня.
***
Савелия нет дома целыми днями. Вера приезжает и привозит еду из клуба. Все готовое, очень вкусное. Мне так хочется узнать от нее новости, но она молчит. Мне все еще нет доверия, и понимаю, что вернуть его не выйдет.
Доверие сложно строить и легко потерять, это всегда будет со мной, точно неснимаемая табличка.
Я часто думаю о Юре. Мне жаль его, но, к своему стыду, я не чувствую какого-то горя от его потери. Просто пустота, он был чужим для нас с Алисой, и если я уже вышла из того возраста, когда мне нужен был отец, то Алиса всегда к Юре тянулась, но не получила отклика. Юра был холоден, а после смерти мамы и вовсе стал размениваться нами, точно валютой.
Мы с сестрой гирей висели у него на шее, и Юра то и дело искал, куда бы нас сбагрить. Думаю, что то, что произошло, скорее закономерность, чем исключение.
Если бы не Мамай, Юра бы нашел другую причину нас отдать, это был лишь вопрос случая.
Алиса. Ей уже исполнилось пятнадцать, и я не верю в то, что ее тоже убили, я просто даже не допускаю этой мысли.
Да, она младше меня, но у нее другой характер, и Алиса сильнее. Я знаю, я точно в этом уверена, и я так хочу просто увидеть ее. Просто прижать к себе, сказать, что кошмар закончился и теперь все будет хорошо.