Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом

Стасина Евгения

– А нам без разницы где, лишь бы побыстрее.

– Передумать боитесь?

– С чего бы?
– действительно? Она ведь ничего, из недостатков только рост - едва до груди мне достаёт - да имя дурацкое.

– Ну знаете, Боря мой…

– И сам не подарок, - разве что выдержки ей не хватает, но можно ли её за это винить? Я ведь не в курсе как они жили и из-за чего разбежались.

– Стеша!
– бывший муж её одергивает, а я только сейчас понимаю, что не Степанида она вовсе. И если полное её имя до сих вспомнить не могу, то со Стешей

проблем у меня не будет.

– И вправду, Стеш, - за плечи её обнимаю, а её бывшему на дверь киваю.
– Ваша очередь подошла.

– Точно, - Борис встать порывается, но в последний момент невесту свою на место за руку тянет.
– А знаете, мы вас вперед пропустим.

– Как?

– Да ладно, Кать, нам ведь не к спеху. Пять минут ничего не изменят. Идите, - лысый мне улыбается, а на спутницу мою уже смотрит недобро.
– Только вы, Григорий, Стефанию вперёд пропустите. У неё насчет дверей пунтик, хотя вы ведь, наверное, знаете.

– Нет, - феминистка, что ли? Плевать.

– Прошу, - жестом ей на кабинет указываю и благодарно киваю её бывшему. Мне сегодня определённо везёт.

Глава восьмая

Стеша

Вот, значит, как?! Я ему борщи наготавливала, трусы с двух сторон утюжила, пусть и по собственной инициативе, носки вручную стирала, пока не задумалась над тем, сколько на них бактерий, и на ночь ставила на прикроватную тумбу стакан с водой - вдруг среди ночи попить захочет! А он решил меня унизить? По самому больному бьёт прямо на глазах у мымры своей и у единственного мужчины, что так дорого меня оценил (все-таки семь миллионов сумма не маленькая)!

Не люблю! Вот прямо сейчас понимаю, что ненависть моя все тёплые чувства собой затмила.

Гордо вскидываю голову да к двери иду, словно не ручку решила одолеть, а самую высокую горную вершину. Даже на замерших в ожидании зрителей оборачиваюсь, для пущего эффекта пиджак вниз одергивая! Пусть знают, что я теперь Щепкина, а не заяц трусливый!

Или все-таки заяц и мне стоит проверить не торчат ли на макушке длинные пушистые уши? Ведь стоит мне только ручки коснуться да как подобает один раз вниз опустить, и я собой уже не владею… Боюсь того, что может случиться, если вдруг я от ритуала своего отойду! Причем куда больше, чем насмешек бывшего муженька и его довольной кудахчущей курицы!

Ну, же, Стешка, отпусти ты её… Нечего этих нелюдей развлекать! Пусть рты от удивления пораскрывают!

Нет. Не могу! Хоть режьте меня, оно само как-то выходит...

– Может, помочь? Наверное, заклинило, - вот и Гриша уже руку тянет, а мне разреветься охото, ведь заело вовсе не дверь, а меня! Да так, что уже и надежды никакой на исправление! Я чертов вышедший из строя механизм, который ни один наладчик не подчинит!

– Давай помогу? Феминизм — это, конечно, хорошо, но есть вещи, в которых без мужчины никуда!

Еще и смеется! И, вообще, что за бред он несет? Причем тут феминизм? Даже про дверь забываю, придирчиво

жениха оглядывая: ведь тоже с тараканами, посмотрите! Говорит невпопад, на первых встречных женится, за наследством каким-то охотится… А, может, и нет его, этого самого наследства? Напридумывал, а я и поверила?

– Нет!
– металл из пальцев не выпускаю, а к жениху все-таки поворачиваюсь. Так, чтоб и костюм мой видел и атласный топ с кружевной отделкой. Я ему сейчас страшную тайну открою, так что пусть товар с головы до ног оценивает.

– ОКР у меня, - произношу торопливо, чтоб не передумать и свободной рукой прическу взбиваю. Стыдно, но это уже неважно. Главное, Борька от меня такой смелости не ожидал и теперь кашляет - минерала ему не в то горло пошла .

– ОК.. что?
– да и Гриша удивлен. Глаза сейчас из орбит повылезают, словно я ему в венерической болячке какой призналась.

– Расстройство такое, - к чему ему термины, все равно ничего не поймет?
– В дверь не зайду, пока ручку нужное количество раз не дерну.

Ну вот, обратного пути нет. Хотя, чего я переживаю, ему ведь в принципе все равно должно быть. Вместе нам жить не придётся, и двери его от моего недуга точно не пострадают. Чего волноваться-то?

Ага, а молчит тогда почему? Подбородок задумчиво трет да щеки от жадно втянутого кислорода раздувает?

– Ну что вы там?
– еще и регистраторша эта голову в дверь просовывает! Взглядом нас недовольным обводит и химию свою пятерней приглаживает.
– Заходить будете? У меня рабочий день не резиновый, сверхурочно никого не принимаю.

– Думаем мы, не мешайте, - зато хоть Полонский ожил. Нагло ее в кабинет затолкал и дверь перед носом захлопнул.
– Заразно это расстройство твое? Со штампом в паспорте не передаётся?

Улыбается мне привычно, словно и не было этой секундной заминки, да висок почесывает, стараясь эту самую улыбку скрыть. А я уже головой мотаю, довольная его сумасшествием:

– Вряд ли. Видишь вон, Борька как был свиньей, так ей и остался!

– И славненько. Ну, - не сомневаюсь, что ни черта не понял, ведь вряд ли реально провести параллель от двери к Зайцевской неряшливости, но и объяснять ничего не спешу. Что там Борька мой говорил, что я хмурая, как грозовая туча? Выкуси - улыбаюсь вместе с блондином, словно мы не самую большую проблему в моей жизни с ним обсудили, а чирей на чье-то заднице.
– Пошли тогда? Стеша.

Жестом указывает на дверь, спиной к Зайцеву повернувшись, и ждёт, пока я дань собственным причудам отдам. Удивлён, конечно, вон как лоб нахмурил, а что делать? Чтобы и красивая, и молодая, и согласная на фиктивный брак, да ещё и без причуд, это ж каким счастливчиков нужно родиться?

 Гриша

Девушка она, конечно, удивительная! И дело не в расстройстве этом, о котором до сегодняшнего дня я ни сном ни духом, а в том, как аккуратно она бланки заполняет. Рука ни разу даже не дрогнула, буковка к буковке, не человек, а пишущая машинка.