Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом
Шрифт:
И пускай. Ведь это в сотни раз лучше, чем всю дорогу обсуждать, какой на самом деле самодур и высокомерный индюк мой великовозрастный родитель.
– Вы теперь не просто миловидная блондинка из простой рабочей семьи. Вы теперь нашу фамилию носите, Стефания. В грязь лицом упадете, а пострадают все. А я, знаете ли, жуть как не люблю из-за чужих ошибок страдать. Понимаете? Не нужно ведь напоминать вам о таком понятии, как ответственность? – это же надо было такое ляпнуть! Еще и в кресле своем развалился с бокалом коньячка в руках. Всякую ересь нес да дорогущий напиток свой смаковал, пока я от стыда чуть на месте не провалился, а Стеша от ужаса
Неторопливо виляю по пустым улочкам ночного города, а пассажирка моя, лбом к стеклу привалившись, ни одного звука не издает. Не сопит, храпом в пути меня не развлекает и дышит так тихо, что под конец я не выдерживаю – педаль газа в пол вдавливаю, и стоит у подъезда остановиться, внимательно на супругу свою смотрю. Прямо на грудь, что благодаря разъехавшимся полам ее облезлой шубки, сейчас как на ладони. Разве что корсажем платья скрыта. Вроде хорошо все: поднимается медленно, и также спокойно вновь вниз опускается. Интересно, какой у нее размер?
– Ты чего? – я в ее вырез пялюсь, слегка вперед подавшись, а она так не вовремя веки приоткрывает! Неторопливо, даже потянуться хочет, ведь тело наверняка затекло, да только стоит мозгу включиться, как планы свои девушка тут же меняет. Быстро и шубу свою на груди запахивает, руками для надежности придерживая, и молниеносно остатки сна прогоняет, теперь во все глаза на меня таращась. Отлично! К гадалке не ходи, решила, что я маньяк. Вон каким ужасом озера ее голубые наполнились.
– Ничего. Проверяю, дышишь ты или нет, – сомнительное оправдание, но в такой ситуации и оно за правду сойдет. Тем более что первые пару секунд я именно этим и занимался. Пока не рассмотрел кружевную отделку ее кружевного бюстгальтера, что из-под плотного лифа вечернего платья показался. Рассмотрел и задумался – умеет ведь Щепкина удивлять! Я думал белье у нее простое, без излишков там всяких, из хлопка натурального, а тут такое…
– С чего бы мне не дышать?
– А черт его знает. Папаша мой кого угодно своей болтовней в могилу сведет, – ведь не преувеличиваю. Галя до сих пор считает, что папа сестру ее своим вздорным характером допек, вот сердце и не выдержало. Двигатель глушу и, ничего лучше не придумав, молча на улицу ретируюсь. А то, не дай бог, отчитывать начнет, а два умудренных лектора за день для меня перебор. Не потяну – Стеша немного передохнула, а я с шести утра на ногах. Так что ради приличия могла б и поторопиться. Чего сидит, в мех пальцами намертво вцепившись? Не думает же, что я на ней одежду рвать начну?
– Он у тебя ничего, – нет. И шубу в покое оставляет, и улыбается, неумело переживания за улыбкой пряча, еще и на вранье силы находит. – Только требовательный очень.
Требовательный! Не то слово! Повелось уж так, только себя и слышит и правды чужой не признает.
– А ты в голову не бери. Живи как жила, журналистам до нас дела нет. Идем?
Двери подъезда галантно перед супругой распахиваю, а сам прикидываю в уме, какова вероятность, что эти причуды ее достоянием общественности станут? Я ведь не вру, прессе на меня начихать, но вот пару заголовков о том, что невеста
– Что со светом? – раз пять выключателем щелкаю, а мрак этот никуда не девается, благо окно не зашторено, хоть уличные фонари подсвечивают!
– Господи, я ведь счетчик вырубила!
Видите! Счетчик! Интересно, она всегда так? Мне, конечно, самому приходилось пару раз домой сломя голову нестись, чтоб убедиться, что я утюг выключил, но до такого никогда не доходил. А она вон, как электровеник по квартире носится и вентили открывает, вновь блага цивилизации в мою жизнь возвращая…
– Стеш… – следом за ней на кухню бреду и из проема дверного гляжу, как тщательно блондинка руки свои намывает. Нещадно, словно не в гостях была, а на огороде капалась и теперь непременно должна грязь отмыть. Так и подмывает спросить, для чего она все это делает, а язык словно распух, противясь очередную бестактность на соседку обрушивать…
– Чего? – утомилась, но все равно улыбается, ко мне обернувшись.
– Я первый в душ, ладно? Устал как собака, – произношу вместо этого, и стоит девушке кивнуть, торопливо в спальню свою семеню. Решено, сегодня и узнаю, что же за болячка у нее такая.
Стеша
Смотрит он на меня… с подозрением, что ли? Пальцем по керамической кружке стучит, пяткой по паркетной доске незатейливый ритм отбивает. Я его уже выучить успела - три раза быстро и тихо, один, после секундной заминки, погромче. О чем думает, кто бы сказал?
Капусту кромсаю, от нервов едва по пальцу своему не рубанув, и мысленно призываю себя успокоиться. Я ведь соблазнить его хотела. Может быть, вот он мой звездный час? Не зря же позавчера так тщательно к выходу в свет готовилась, а сегодня пижаму флисовую на симпатичное домашнее платьице заменила. Еще и пару раз тушью мазнув, ресницам цвет предала. Может, повезло мне, и все старанья не прошли даром? Понравилась, наконец, вот и любуется, пусть и вид у него, мягко говоря, хмурый.
– Стеш, можно тебе вопрос личный задать? – слышу и пониже над доской склоняюсь, чтоб улыбка моя так в глаза не бросалась.
Точно! Значит, чутье меня не подводит - явно ведь не повышение пенсионного возраста обсуждать со мной собрался! Мне до этого еще далеко, а ему с его мебельным бизнесом и маминым наследством, что он завтра получить должен, и вовсе на все эти реформы плевать. Нет, так смущенно мужчины о другом говорят…
– Много у тебя конвульсий этих?
– Конву… что?
– голову вскидываю, на супруга с ужасом уставившись, и нож на каменную столешницу роняю. Громко так, что теперь страх мой липким потом на позвоночнике о себе заявляет.
– Компульсий, что ли?
Вот тебе и на! А я губу раскатала - куда мне с моими чертовыми ритуалами? О постоянном месте в жизни его даже мечтать не стоит! С такой, как я, он и до спальни-то дойти не захочет!
Руки сначала салфеткой обтираю, потом бегством спасаюсь, к раковине отойдя, а он терпеливо ждет, предварительно коротко кивнув. Мол, верно, компульсий, просто названья я не запомнил.
Финиш, теперь объяснений не избежать.
– Достаточно, – а так говорить о ритуалах не хочется! Даже слезы подступают, грозясь вот-вот по щекам пролиться.