Замуж за принца

Блэквелл Элизабет

— Черная магия? — фыркнул король. — Вздор!

Я вспомнила фигурки в спальне Миллисент, этих вырезанных из дерева и камня обнаженных женщин с круглыми животами. Много месяцев спустя я все еше ощущала их странную притягательную силу. Они как будто молили о том, чтобы я их взяла. В душе я чувствовала, что эти существа угрожают мне опасностью, и все же я взяла одно из них. Я спала, положив его под подушку. Неужели моей душе теперь тоже угрожает опасность?

Королева Ленор обвела нас всех взглядом, задержавшись на подозрительной гримасе на лице короля, встревоженных глазах Флоры и моих поджатых в пугливом беспокойстве за нее губах. Выпрямив свои хрупкие плечи, она заговорила, очаровав нас всех своим хрипловатым музыкальным голосом.

— Мы

провели там три дня, — начала она. — Мы молились и ели вместе с монахинями, которые присматривают за святилищем, мы гуляли по окрестностям. Все было в точности как я ожидала, до самой последней ночи. Миллисент дождалась, пока Исла и остальные фрейлины уснут, а затем пробралась в мою келью и разбудила меня. Она велела мне следовать за ней, не одеваясь, в одной ночной сорочке. Должно быть, уже было за полночь. Луна скрылась за тучами, и я почти ничего не видела под ногами, пробираясь по тропинке, которая вела прочь от монастыря. Она привела меня в церковь и зажгла свечу. Я думала, она хочет, чтобы мы помолились еще один раз, но она провела меня в небольшой вестибюль. Под закрывающим пол плетеным ковриком скрывался деревянный люк. Она подняла крышку, и я увидела уводящие вниз узкие земляные ступени. Мне в лицо ударила волна сырого холодного воздуха, и мне показалось, я стою на краю могилы. Я остановилась, затрясла головой и сказала, что я туда не пойду. Я не могу объяснить того, что произошло дальше. От одной мысли о том, чтобы спуститься в эту яму, меня охватил ужас. И тем не менее, когда Миллисент начала спускаться, я последовала за ней. В тот момент я уже знала, что сделаю все, что она потребует.

Флора медленно кивнула, подтверждая, что ей известна сила воли ее сестры. Неужели она всю жизнь подчинялась требованиям Миллисент? Меня охватило сочувствие к ней, такое же острое, как и к королеве Ленор. Если бы я оказалась на ее месте, я тоже с готовностью спустилась бы вслед за ней по той лестнице.

— Лестница постепенно становилась шире, — продолжала королева, — и мы оказались в расположенном под землей просторном помещении. Пол был вымощен расположенными по кругу плоскими камнями с вырезанными на них странными письменами и грубыми изображениями женщин. В самом центре пола находился участок черной почвы размером с колодец. Миллисент схватила меня за руки и начала лопотать что-то о Великой Матери и силе, которой обладают те, кто ей служит. Я понимала, что она совершает богохульство, но сил сопротивляться у меня не было.

— Так я и знал, — провозгласил король. — Эта женщина выжила из ума!

— Я не надеюсь, что ты меня поймешь, — произнесла королева Ленор скорее печально, чем смиренно. — Я всего лишь умоляю тебя о том, чтобы, когда я расскажу тебе, что произошло вслед за этим, ты проявил ко мне снисхождение. Только что я слушала ее бормотание, а в следующий момент над моей головой сверкнул серебром нож, сжатый в руке Миллисент. Я подумала, что она хочет меня убить, но она так поработила мою волю, что я не боялась такой смерти. Миллисент схватила меня за руку и занесла нож над моим запястьем. Чтобы исполнилось мое самое заветное желание, мне всего лишь было необходимо принести кровавую клятву, признав Миллисент своей владычицей. Только тут я осознала происхождение темных пятен на каменных плитах пола.

Король гадливо поморщился,.и у меня в животе тоже все перевернулось от отвращения. Королева Ленор подняла умоляющее лицо к супругу, как будто только он мог предложить ей отпущение грехов.

— Возможно, я навлекла на себя вечное проклятие, но это была моя последняя надежда. Миллисент опустила нож на мое запястье, и на пол брызнула темно-красная струя. Я поклялась выполнить любое ее требование. Миллисент сообщила мне, что желания богини будут исполнены и что если я по возвращении домой лягу в постель с мужем, я понесу. Возвращаясь в келью, я шла, как во сне. На протяжении нескольких часов я то засыпала, то снова просыпалась, и к утру я истерзалась чувством вины. Всю дорогу домой я мучилась из-за своего поступка. Я колебалась,

прежде чем пригласить тебя в свою спальню. Я боялась того, что может из всего этого выйти. А потом, когда я обнаружила, что беременна Розой... — глаза королевы Ленор наполнились слезами, — я была так счастлива, но в то же время мне было так страшно. Я не могла ни в чем отказать Миллисент.

— С меня довольно всей этой лжи! — взревел король, нарушая оцепенение, охватившее всех нас во время рассказа королевы. — Это был сон, навеянный коварными нашептываниями моей тетки.

— Ты мне не веришь? — ошеломленно произнесла королева Ленор. — Взгляни на это! Вот доказательство, вырезанное на моей плоти!

Она протянула королю руку, повернув ее ладонью вверх, и мерцающая ткань ее рукава скользнула к локтю, обнажая запястье. Я увидела сморщенный шрам — вот и все, что осталось от свежей раны, которую я заметила в то утро, когда впервые с ней говорила. И сейчас, когда я увидела свидетельство ее богохульственной сделки, у меня упало сердце. Женщина, которую я считала образцом милосердия и доброты, оказалась способна на зло, и я испугалась, что моя любовь к ней теперь будет навсегда запятнана воспоминанием об этой ране. Лишь много лет спустя, ощутив на своих плечах груз бездетности, я сумела взглянуть на решение королевы с пониманием, а не осуждением. Никто из нас не может знать, на что он способен, пока не столкнется с искушением и испытанием.

Король резко одернул рукав королевы Ленор, чтобы скрыть рану.

— Больше ни слова об этом, — резко произнес он тоном отца, отчитывающего непокорную дочь.

Флора, которая выслушала рассказ королевы с широко раскрытыми глазами, но не произнося ни слова, шагнула вперед.

— Ранолф, — заговорила она, — не сомневайся в решимости моей сестры. Если она поклялась отомстить, она изыщет способ добиться своего.

Королева Ленор сдавленно всхлипнула, и Флора взяла ее за руку.

— Не все потеряно, — начала утешать ее она. — Я не могу снять с вас проклятье Миллисент. Но я могу защитить Розу и всю королевскую семью.

Король скептически посмотрел на нее, но королева ухватилась за слова Флоры, как за последнюю надежду.

— Растения из моего сада обладают целительными свойствами. Возможно, Миллисент располагает средствами наслать на Розу болезнь, но она не умрет. Это я обещаю.

— Я не позволю тебе практиковаться в черной магии на моей дочери, — пробормотал король.

— Черной магии! — Флора быстро покачала головой, залившись румянцем. — В моих снадобьях нет ничего черного. Они облегчают страдания и исцеляют от лихорадки.

Я сомневалась, что эксцентричная тетка короля сумеет обмануть смерть, но по заблестевшим глазам королевы поняла, что заверения Флоры ее ободрили. Неужели спасение королевства теперь зависело от этой робкой растрепанной женщины?

Какое-то мгновение король Ранолф молчал, и не одна я опасалась его последующих слов. Его глаза, казалось, смотрели куда-то вдаль, а грудь вибрировала от усилий, которые он прилагал к тому, чтобы дышать ровно и спокойно. Его богатство превосходило состояние любого из его подданных, и то же самое можно было сказать о силе его эмоций. Неужели эта жуткая история навеки уничтожит нежные чувства, которые связывали его с его беременной женой? — спрашивала себя я. Или же его любовь достаточно сильна, чтобы умерить его ярость?

— Я сделаю все, что должен сделать, — наконец произнес он, беря королеву Ленор за руку. — Если это тебя успокоит, мы можем приказать дегустаторам пробовать на кухне всю нашу пищу. Это принято в других королевствах. Никто нас за это не осудит.

— Прялки, — прошептала королева Ленор. — У меня не идет из головы то, что она сказала о прялках...

— Если хочешь, я прикажу сжечь все прялки в замке.

— Люди решат, что я сошла с ума, — пробормотала королева.

Король Ранолф всегда внушал мне скорее страх, чем любовь, но в этот момент мое сердце переполняли нежные чувства к нему, потому что он не насмехался над женой и не презирал ее страхи.