Замуж за принца
Шрифт:
С наступлением весны мы с Маркусом смогли возобновить наши встречи в городе, и в следующее воскресенье он предложил прогуляться на холм, с которого открывался видна бухту Сент-Элсипа. Но пока мы взбирались наверх, на нас навалилась непривычная для этого времени года жара, к которой присоединилось удушающее зловоние гниющих продуктов и прочего мусора, плавающего на поверхности воды. Все это совершенно не располагало к романтическим признаниям.
— Мне жарко, — ворчала я. — Неужели нам негде спрятаться от этого солнца?
Маркус задумался.
— Я знаю подходящее местечко недалеко от дороги на Олсбери.
Он говорил о
Маркус подал мне руку, помогая подняться с земли, и мы отправились в путь. Жара погрузила Сент-Элсип в оцепенение, и те немногие путешественники, которых мы встретили на дороге, вяло волочили ноги по пыли, всем своим видом напоминая сомнамбул. Всего через пять минут мы уже миновали Мост Статуй. Свернув с основной дороги, Маркус зашагал по наезженной телегами колее, которая привела нас в рощу. Где-то над нашими головами перекликались птицы, и только. Мы были совершенно одни.
— Это дорога на сыромятню, где мы закупаем кожу. Отец знает эту семью сызмальства.
Маркус говорил очень быстро, отводя глаза в сторону. Он явно нервничал, чего я никогда за ним не замечала. Если бы в этот безлюдный лес меня привел какой-нибудь другой парень, я бы уже бросилась наутек.
— Смотри.
Маркус указал на проход между деревьями, такой узкий, что, проходя через него, я с обеих сторон зацепилась юбками за стволы. Передо мной раскинулась поляна, безмятежная зеленая лужайка, усеянная лесными цветами. Посередине поляны журчал ручеек, оканчиваясь запрудой с неподвижной, как зеркало, гладью. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, расцвечивая ее золотистыми искрами. Маркус улыбнулся при виде моего восторга.
— Какая прелесть! — воскликнула я.
Мое сердце переполняли эмоции, но Маркус отвернулся и принялся распаковывать еду, которую он принес в кожаной сумке на поясе. Тишина и покой этого места накладывали свой отпечаток и на нас, и, обедая, мы почти не разговаривали. Но всякий раз, когда Маркус поднимал на меня глаза, мое сердце начинало учащенно биться, а все тело покрывалось мурашками от предвкушения чего- то необычного.
— Ты здесь уже бывал? — спросила я.
— Да, но давно.
— Это похоже на место, куда мужчины приводят женщин с целью их соблазнить, — небрежно произнесла я. — Я чувствую себя в полной твоей власти.
— Я... Я уверяю тебя... — заикаясь, выдавил из себя Маркус.
Когда он нервничал или обижался, речь ему часто изменяла. Вот и сейчас он беспомощно смотрел на меня.
Я раздраженно вздохнула и встала. Если Маркус не готов выразить мне свои чувства здесь, то, возможно, этого вообще никогда не случится. Я сделала несколько шагов к пруду. Мерцающая вода манила к себе. Сегодня я надела теплое платье, никак не предполагая, что будет так жарко. Моя кожа покрылась липким слоем пота, и мне хотелось войти в пруд прямо в одежде. Если бы я находилась на отцовской ферме, я бы так и сделала.
Я села на берег и, сунув руки под юбку, стянула чулки. Вызывающе поддернув платье до коленей, я шагнула в благословенную прохладу. Вода оказалась еще более приятной, чем я предполагала, и я наслаждалась, ощущая ее на своей коже. Маркус остался сидеть на траве. Он с таким восхищенным вниманием наблюдал за мной, как будто ожидал, что я шокирую его еще больше.
Я медленно вышла из воды, продолжая удерживать юбку приподнятой, оставляя
— Ты такая красивая, — прошептал он.
В любое другое время я бы скромно ему возразила. Но в тишине этой поляны, чувствуя пульсирующую в моих висках кровь, я нежилась в лучах его обожания.
Он отвел завитки волос с моего лица, коснувшись кончиками пальцев моих щек и лба. Когда я наконец открыла глаза, я увидела, что он наклонился ко мне для поцелуя. Этот поцелуй не был похож ни на один из наших предыдущих поцелуев, потому что он воспламенил все мои органы чувств. Мои пальцы отчаянно впивались в его спину, плечи, волосы на затылке, а потом у нас подкосились ноги, и мы рухнули на траву. Теперь я поняла, как могла Петра отдаться Дориану, почему она не смогла остановиться в погоне за этими ощущениями.
— Элиза, — прошептал мне на ухо Маркус. — Ты меня искушаешь.
Он скользнул пальцами по моей щеке и шее, но его тело отстранилось от моего. Эта резкая перемена разорвала окутавшую меня пелену восторженного тумана, и я растерянно уставилась на него снизу вверх, потому что он уже сидел.
— Ты знаешь, что я не умею красиво говорить, — продолжал Маркус, морщась от неловкости. — Но я не допущу, чтобы ты считала меня бесчестным мужчиной. Если мы... то есть если ты собираешься позволить мне... это... мои намерения должны быть предельно ясными. Элиза, я всегда хотел видеть тебя своей женой, и теперь мы можем пожениться, когда ты пожелаешь. Хоть завтра.
Я так растерялась, что сболтнула первое, что пришло мне на ум:
— Я думала, что тебя примут в гильдию не раньше зимы...
— Гильдия проголосовала за то, чтобы для меня сделали исключение, потому что я уже давно выполняю работу отца. На этой неделе они согласились принять меня как полноправного члена. Разве это не чудесная новость?
Во взгляде Маркуса было столько надежды и светилась такая преданность мне, что у меня оборвалось сердце. Я не могла думать ни о чем, кроме своей работы с Флорой. Мне еще столько всего предстояло узнать. И Роза была еще такой маленькой. Она так нуждалась в моем ободрении, когда ей снились кошмары. Не сейчас, — думала я. — Еще слишком рано.
— Так... ты выйдешь за меня замуж? — с сияющим лицом спросил он.
— Да, — ответила я. — И повторила еще решительнее: — Да.
Я не могла продолжать этот разговор, не рискуя раскрыть ему правду о своих противоречивых чувствах. Я встала и потянулась к Маркусу. Взявшись за руки, мы подошли к пруду. Он сдернул с себя рубашку и принялся плескать воду себе на лицо и грудь. Вскоре мы уже играли, обливая друг друга, как маленькие дети. Постепенно наш смех стих, и мое сердце бешено забилось, когда Маркус прижал свои прохладные мокрые ладони к моим щекам. Он выглядел таким сумасбродно и бесконечно счастливым. Я провела руками по его предплечьям, затем плечам, наслаждаясь массивностью мышц под гладкой кожей.