Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы
Шрифт:
И впрямь, кошачья магия спеленала русалочью половину души, заставляя арианэ почивать мертвым сном. На постели лежала именно Клена-девушка, а не Клена-русалка. На пальцах не было перепонок, волосы утратили прозелень…
Хух! Одной головной болью меньше. Не хочется переживать еще и за Дениса. Своих заморочек хватает.
Книжная полка в покоях королевы ломилась от старинных толкований одного и того же текста на древнеургском, староилайском, эмиренском и сультийском. Сафьяновые футляры свитков чередовались с неподъемными талмудами. Захламленный небрежными
И неудивительно! Всю ночь просидели над пыльными рукописями, совсем очумели от лингвистических тонкостей перевода, но зато к утру справились!
Днем, безмерно довольные собой и страшно гордые, мы с Иалоной и Денисом, в сопровождении Деррика и десятка стражи вышли на крышу. Я был настолько измучен третьей бессонной ночью кряду и раздирающим душу внутренним беспокойством, что спотыкался всю дорогу наверх по лестницам, словно пьяный. Но это зрелище не пропустил бы ни за какие коврижки.
Момент истины!
— Горгулы! Идите все сюда на два слова! Королева с вами хочет потолковать!
Заинтересованные горгулы рассредоточились по крыше, каркая и вытягивая шеи от неуемного любопытства.
Держа подкову в правой руке, Иалона торжественно прочла содержание переведенного свитка:
— «Силою Вышнего вас заклинаю, вот вам залог силы неба иной: божью подкову крылатым вручаю, ныне уйдите к себе вы домой. Слугами станьте, волю примите, Слово чужое будет забыто. Гневу закрыта дорога назад. Если попробовать волю нарушить, жизнь ваша ныне отправится в ад…»
И прочая рифмованная заумь, скверно переведенная с древнего текста. Подкова осветилась нежно-фиолетовым светом. Хм… должен признаться, горгулы повели себя довольно странно.
— Это че? — удивленно спросил один.
— Это чесалка такая новая? — переспросил другой.
— Неа, это они нам заместо дули показывают! — заверил третий.
Не найдя должного отклика в сердцах горгулов, магия священной подковы угасла.
— Покажите еще две! — хрипло потребовал старший, пробиваясь в первый ряд. Это был хромой и горбоносый горгул, весь покрытый пятнами зеленой патины.
Неуважительно ковырнул подкову когтем:
— Ишь, удумали окаянные, народ одной подковой дурить! А може, вы яе с соседской коняки прихватили! Н-не-е! Покажьте ишшо две! И шоб были подковы справные! У слезах кикимор и самогоне леших купанные, а не то-о-о!..
У меня заходили желваки и руки зачесались схватить меч. Они издеваются?!
Иалона растерянно оглянулась, беспомощно опуская руки.
Ведун докричался:
— Три! Дайте им три подковы! У вас получится!
Ну вот. Поскольку во всех древних писаниях подчеркивались традиционные противоречия между ведунами, друидической ветвью и горгулами, мы спрятали Браторада подальше, за спинами толпы. А теперь страдали без его подсказок.
Мы с Денисом переглянулись и достали еще по одной, становясь рядом с Иалоной. Как говорится, нет худа без добра!
Трио дилетантов начало читать вслух непроизносимо кошмарный зубодробительный текст по новой. На современном и по-староилайски, на котором слова практически выпеваются. Такой себе договор с нечистью a cappella. [20] Мы читали, Денис еле успевал за нами повторять.
20
A cappella, «как в часовне» — многоголосное хоровое пение без инструментального сопровождения.
Результат нас ошеломил. Подковы, вырвавшись из наших рук, взлетели в воздух и раскалились добела, а напоследок, еще ярче воссияв поочередно всеми цветами радуги, соединились в одну. Она мягко опустилась к моим ногам, стремительно остывая, будто кузнецы ее после поковки сунули в ведро с ледяной водицей.
Горгулы, покачиваясь и прикрыв глаза, повторяли за нами каждое слово. А потом… начали трескаться!
— Это что такое? — спросил шепотом я деверя и ее величество.
— Откуда мне знать? — все так же шепотом ответила Иалона, находясь на грани обморока.
Денис изумленно наблюдал за происходящими переменами. Ведун из задних рядов снова порывался что-то выкрикнуть.
Немного подумав, я все же пришел к определенному выводу. Подхватив подкову с земли, заорал командным голосом:
— ОТСТАВИТЬ!!! Мне надобны помощники и слуги, а не мертвые камни!
Помогло. Горгулы перестали трескаться, оживая и начиная двигаться.
— С-спасибочки! — дрожащим хриплым голосом отозвался главарь, резкими движениями крыльев отряхивая с тела каменную крошку. Лапы его подламывались, морда опущена. — Спасб…
— Сами виноваты! — зло отрубил Браторад, который все-таки к нам пробился. — Могли подчиниться и одной подкове. Так нет же! Сильно хитрыми заделались? Трех потребовали? Сами себя и перехитрили! Могли быть друзьями и слугами, а стали — рабами на пятьсот лет! И нечего нас винить! Упрекайте сами себя.
Горгул горестно потупился:
— Оно канешно… Дык, кто ж знал…
— А теперь давай присягу королеве Иалоне, как положено! — потребовал я.
— Э-э-э нет, — хитро скосил птичий глаз неугомонный горгул. — Табе!
— Почему это мне? — Я с этой чехардой так утомился, что уже не было сил пререкаться.
— А ей бы камни достались, — простодушно заметил командир горгулов. Повторил: — Табе!
— Ну и шут с ним, дайте клятву хоть кому-нибудь из нас троих! Только быстрее! — рявкнул я. — Нашел время разводить со мной базар! — Повысил голос: — Да не ты один, а все!
Мрачные горгулы дружно встали на колени и затянули литанию на шипящим языке, который мне был незнаком, изредка приквакивая. Я терпеливо дослушал это унылое, протяжное песнопение, а когда оно закончилось, заявил: