Замужество мисс Монктон
Шрифт:
— Я это понимаю, — мягко сказал Чарльз, — но если вы не сможете согласиться на этот брак, уверен, ваш отец понял бы вас.
— Не надо меня успокаивать, Чарльз. Я давно уже поняла, что вряд ли выйду замуж за Генри. Так что не стоит за меня волноваться, правда, в этом нет необходимости. Быть может, уже через несколько дней я приму решение свернуть с той дороги, которую уготовил мне отец.
— Это вы, Мария, выглядите взволнованной и озабоченной. Вы будете расстроены, если вам придется уйти от полковника Уинстона?
— Отчасти… Понимаете, в замке Феро меня несколько раз охватывал невероятный страх. Я часто думала о том, что все мои родные
— Она может стать концом… или началом чего-то другого.
Мария пристально посмотрела на него.
— Да, может быть.
Она была очень хороша в простом шерстяном дорожном платье, в котором покинула замок Феро. Лицо ее мягко светилось в полумраке, черные волосы с синеватым отливом свободно спадали на плечи. Чарльз подумал, что в жизни не встречал более красивой девушки. Всего за два дня она полностью его околдовала. В ней восхитительно сочетались замечательно красивая внешность, самостоятельность мышления и обезоруживающий здравый смысл.
И будет только к лучшему, если она разорвет узы, связывающие ее с полковником Уинстоном.
Глава 4
Вытянув длинные ноги, Чарльз прислонился к высокой спинке стула и предался занятию, доставляющему ему огромное удовольствие с тех пор, как он появился в замке Феро, — он любовался Марией. Она не догадывалась, что невольно внушила ему страсть, которую он тщательно скрывал под невозмутимым видом и шутливыми речами. Всю прошлую ночь ему не давали уснуть непрестанно всплывающие перед внутренним взором образы этой необыкновенной девушки — смеющейся или разгневанной, спящей или бодрствующей, безраздельно завладевшей его воображением, подобно лукавой фее с таинственными лучистыми глазами, увлекающей его в мир таких соблазнительных фантазий, о котором невинные девушки даже не подозревают.
В гостинице постепенно воцарилась полная тишина, нарушаемая только глухими ударами крылышек больших мотыльков о стекло масляной лампы.
Мария повернула голову и взглянула на лицо Чарльза, освещаемое то гаснущим, то вспыхивающим язычком пламени. Пляшущие в сумраке свет и тени делали его еще более выразительным и мужественным, подчеркивая твердую линию рта с чувственными губами. Рядом с ним ее всегда охватывали смущение и вместе с тем восторженная радость, заставляющая ее забывать о Генри.
— Все-таки чем вам так не нравится Генри? — устыдившись своих мыслей, тихо спросила она.
Чарльз пожал плечами.
— Этому есть много причин, — так же тихо проговорил он, раздумывая, как она отреагирует, если он поведает ей правду. Откуда эта наивная девушка, всю свою
— Но почему? Что он вам сделал?
— Лично мне — ничего.
— Следовательно, он сделал что-то дурное по отношению к кому-то другому? — допытывалась Мария. — Вы поэтому его не любите?
— Если он и сделал что-то в этом роде, то это его дело.
— И вы не намерены говорить мне. — Она тяжело вздохнула. — Что ж, Чарльз, пусть будет по-вашему. Скоро я сама все узнаю.
— Боюсь, это неизбежно, — мягко сказал он. Внезапно ей стало неловко и тревожно от того, что он находится в ее комнате в столь поздний час. Она уже не в первый раз замечала: как только Чарльз переставал играть роль ее доблестного защитника, он становился совсем другим: в нем словно просыпался опасный хищник, возмущающий ее спокойствие, а порой в его молчании чувствовалась некая загадочность. Был ли он действительно шпионом, она сказать не могла, но смутно догадывалась, что он прибыл сюда с какой-то неизвестной, скрытой целью, а французские родственники были только предлогом, прикрытием. Но это было его личное дело, и она не собиралась его расспрашивать. Она посмотрела в окно и сделала вид, что только сейчас заметила, как там темно.
— О, уже поздно. Мне хотелось бы отдохнуть. — Она встала и расправила платье. — Вы… у вас удобная комната?
— Вполне. — Он тоже поднялся и с удовлетворением отметил про себя ее внезапное смущение. — Во всяком случае, сегодня я буду спать в кровати, — прошептал он с многозначительной улыбкой.
Он подошел к двери и, обнаружив, что Мария следует за ним, удивленно взглянул на нее.
— Я… я хотела запереть дверь.
— Очень предусмотрительно.
— Просто я не хотела, чтобы повторилась прошлая ночь, — растерянно объяснила она. — Внизу я не заметила ничего настораживающего, но не хочу рисковать.
— Если вы боитесь, я с радостью… — со вспыхнувшей надеждой сказал он.
— Нет, нет! — поспешно выкрикнула Мария, догадавшись о его предложении. — Это ни к чему.
Разочарованно вздохнув, он сказал:
— Что ж, в таком случае поищу себе в гостинице более теплое общество.
Мысль, что он пойдет искать утешения у местных женщин, вызвала у нее укол ревности. Но в следующее мгновение Мария вспомнила, что обручена с другим, и покраснела.
Взгляд Чарльза потеплел, будто он прочел ее мысли.
— Не беспокойтесь, Мария, единственная женщина, с которой мне хотелось бы провести ночь, находится здесь, в этой комнате… — Он решил сменить тему, чтобы усыпить ее опасения. — Признаться, я не раз думал, каким необычным, наверное, показалось вам предложение разъезжать по Франции под видом моей жены, к тому же вам пришлось одеться в скромное платье мещанки, тогда как вы привыкли носить элегантные туалеты, украшать себя драгоценностями.
— Ну, не такая уж это жертва, — обрадованная, что разговор принял иное направление, живо возразила она. — А что касается привычки носить драгоценности, то тетушка все время твердила, что я еще до этого не доросла. В Грейвли у меня достаточно рубинов и бриллиантов, но буду ли я их надевать — это еще вопрос.