Замыкание

Ильин Владимир Алексеевич

— Нет, ну помирать после подвига было бы совершенной нелепостью! — Возмутился Давыдов. — Так что и вы, господин штабс-ротмистр, извольте пережить завтрашний день!!

— Будет исполнено, господин полковник! — Взмыл я на ноги.

— То-то же, — проворчал он, деловито собирая щуку и вино обратно в пакет.

Задумчиво посмотрел на мороженое и чуть виновато покосился на меня.

— Пригодится, — скрепя сердце, заговорщически подмигнул я.

— Надо проверить, — согласился Давыдов,

забирая мои пломбиры и аккуратно размещая в пакет наручники.

После чего приосанился, огляделся и прищелкнул штиблетами.

— Честь имею!

Ну и отправился в коридор — извиняться перед дамой за долгое отсутствие, запирать меня обратно и искать себе свободную камеру на ночь.

Мундир, между прочим, оказался весьма теплым, шерстяным. А одеяло так вообще обещало приятный сон — если бы не стоны и крики всю ночь.

— Вы подписывали Женевскую конвенцию! — Пытались перекричать их из других камер.

— Да как можно, господа!.. — Возмущались уже слабым голосом под утро.

И уже когда я проснулся, после очередного маетного черно-белого сна, а в замке соседней камеры протяжно заскрипел ключ, кто-то отчаянно закричал.

— Я все расскажу! Только не ко мне! Не надо!!

— О, пардон… ДеЛара, я зайду позже! Офицер, тут чистосердечное!

Зычный голос князя Давыдова немедленно призвал стражу к раскаявшемуся, и в коридоре зашумело минут на двадцать.

Окончательно стихло примерно через час, после чего господин полковник все-таки наведался ко мне.

— Представляете, штабс-ротмистр, вашу камеру с соседней спутал, — поделился он казусом. — Я же вчера ваш ключ пометил, а тут — на тебе! Скрип есть, а дверь не открывается! Скриплю себе, скриплю… Зато, говорят, за Волынского «Станислава» пожалуют, — задумчиво покрутил князь ус.

— Вы бы и в остальные камеры наведались, все дела бы раскрыли, — поддакнул я.

— Рад бы, но обязан уйти раньше дамы-с! — Горделиво поднял он подбородок. — Дабы нас с ней ничего не связывало, и по обществу не пошли пересуды.

— А как она без вас из тюрьмы выйдет?

— У нее бумага с большой государевой печатью, кто ж ее задержит, — отмахнулся гусар. — Как вчера зашли, так и выйдем. А вам, штабс-ротмистр, желаю удачи всенепременно!

С чем и отбыл, вновь закрыв за собой.

— Пакет надо было отдать, — чертыхнулся я, разглядывая картонный вещдок на полу.

Не то, чтобы не возникли вопросы, откуда на мне мундир — гусар, он всегда гусар, что за глупости!.. А вот посторонний предмет в камере… Впрочем, замочу в воде и тихонько смою — хоть какое-то дело.

Разорвал пакет на кусочки и с некоторым удивлением уставился на звякнувший о бетонный пол крохотный блестящий ключик — ну такой, знаете ли, характерный. От наручников…

— Выпустите

меня! — Ударило по ушам женским криком. — Кто-нибудь! На помощь!

— Семнадцатая камера, угомонитесь немедленно! — Ответили грубым голосом охранника.

— Вы не понимаете, это ошибка! Спросите князя Давыдова! Я ни в чем не виновата!

— Тут все — ни в чем не виноваты! — Веско сообщили ей в ответ.

— У меня охранная грамота!

— Так просуньте ее под дверь, дорогуша! — С издевкой произнес голос.

— Я не могу, я… Я прикована наручниками к постели… — Растерянно ответили.

— Мне что, к вам зайти?

— Нет. Нет, слышите?! Не смейте заходить!!! — Был полон паники голос дамы.

— Так! Либо вы успокоитесь, либо пущу газ!!

— Леди, я чуть позже схожу за князем. — Крикнул я в вентиляцию.

— Самойлов, вы то куда? Вам дорога — только на плаху.

— Как на плаху?! Он должен дойти до Давыдова, его сейчас нельзя казнить!! — Искренне волновалась леди.

Наверное, переживая за мою жизнь искренней, чем все люди мира.

— Самойлов! — Тут же гаркнул другой, незнакомый голос. — На выход.

Дверь ловко отомкнули, отразив троих хмурых чинов с мундирами охранки на пороге.

— Господа, — встретил я их при полном параде и звучно щелкнул штиблетами.

Мужчины резко отшатнулись и ошарашенно уставились на мои погоны.

— Штабс-ротмистр ДеЛара к вашим услугам.

— А где Самойлов? — осторожно заглянули они в камеру.

Арестантская роба лежала под матрасом, не смущая взор — там же, где и остатки пакета. Поэтому взгляду надзирателей досталась идеально чистая комнатка с офицером посередине.

— Я — Самойлов. А еще княжич ДеЛара, Юсупов, Шуйский и Борецкий. Но главное — офицер лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка. И вы тратите мое время. — Жестко посмотрел я на замершие в ступоре лица.

Обошел их и невозмутимо пошел по коридору на выход.

— Стойте! — Спохватились позади.

Пробренчали наручниками, уронили их, тихо чертыхнувшись, а после невозмутимо взяли в почетный караул и продолжили движение.

— А вы позволите застегнуть на вас наручники…

— Нет.

— Но таковы правила…

Я резко остановился, заставив остальных сбить шаг.

— Вы уже решили, какую именно из княжеских фамилий решили оскорбить наручниками? — Повернулся к говорившему. — Вам что, недостаточно моего слова?

— Безусловно, ваше сиятельство…

— И впредь не забудьте про коня! — Возмутился я чуть тише. — Как можно — гусару и пешком!

— А тут потолки низкие…

— Только это вас и спасает, господа! Только это!

Глава 12