Замыкание
Шрифт:
— Я знаю, для чего нужен тебе, — медленно произнес он. — Чтобы народ моего княжества не увидел перемен. Верил в мое возвращение и не взбунтовался против тебя.
— Оставьте, — поднял я ладонь. — У вас достаточно племянников и родственников близкой ветви, чтобы посадить их на княжеский престол, а вас самого уничтожить. Ваша династия все равно пресеклась, о наследовании не идет и речи.
— Мое влияние и знания, — напомнил старик.
— Не настолько ценны, чтобы платить за ваши грехи огромные суммы. К тому же, мой
— Без меня твой тесть не удержится, — неохотно отступал Иван Александрович.
— Может, и так. — Согласился я. — Но что делать со всем остальным? Вы фактически во главе своего княжества, а не кто-нибудь еще. Повторюсь, хватило бы плоти и крови Черниговских, чтобы успокоить толпу… Все дело в том, что под тем слоем грязи, что есть в вашей душе, все-таки нашлось немного чести, чтобы не сбежать и не повести людей на бойню. И сейчас вы здесь, потому что знаете — без меня, ваш дом огнем и мечом поделят по новым границам.
— Ты давай от своей родни хотя бы защитись, — буркнул бывший князь, глядя в окно.
Машины уже давно прибыли к месту, но никто не торопил нас с беседой.
Темнело быстро — и княжеская высотка рода Юсуповых даже вблизи смотрелась россыпью светлых и темных окон, нарисованных на фоне черного неба.
Рядом с закрытым гостевым шлагбаумом недоуменно перетаптывалась охрана с мажордомом. Представительный кортеж встречали с толикой уважения.
— Я быстро, — успокоил я его, без суеты натягивая на указательный палец левой руки перстень с перечеркнутым гербом рода Юсуповых.
Уловив каким-то образом мое желание, водитель вновь открыл передо мной дверь. Ноги ступили на сухой асфальт суверенной территории княжества — «родовая земля», где с большой натяжкой действовали общие законы, да и те трактовались в пользу хозяев.
— Уважаемые гости, как я могу к вам обращаться? — Статный мажордом с благородной проседью в волосах и шитым алой нитью сюртуком сделал пару шагов, уловил натренированным взглядом перстень и изобразил поклон. — Виноват, ваша светлость! Изволите приготовить вам покои?
— Внутри есть кто-нибудь, кому ты кланяешься глубже или с большим уважением? — Смотрел я на высотку, краем взгляда отслеживая его реакцию.
Мажордом чуть замешкался с ответом, но сохранил спокойное выражение лица.
— Сожалею, но служба протокола начнет работу только завтра с шести утра. Если вам угодно, я готов внести вас любые приемные списки, как только появится такая возможность.
— Я задал вопрос, — меланхолично произнес я, импульсом силы призывая сотканного из электрических разрядов дракончика на ладони с перстнем. — Ответь на него для себя, расставь этих людей по порядку и беги к самому верхнему в списке.
— Боюсь, я не понимаю…
Я резким подбросил дракончика вверх. Рванув стихию вокруг здания на себя, вкинул всю ее мощь в силуэт возмущенно проклотавшего создания,
— Связь не работает, — подсказал я ошарашенному мажордому. — Поэтому придется лично. Беги. Беги, ну же! — прикрикнул я.
И тот опрометью рванул внутрь здания.
Растерянная охрана неуверенно трогала кобуру на поясе — вроде как, буянили свои, и им вмешиваться не по чину. Будем верить, люди посерьезней, что стерегут тут все, решат так же.
— Отлично, еще разбей тут все, — хлопнула дверь позади, а на улицу выбрался недовольный Иван Александрович. — Молодость! И что ты будешь делать, если никто не выйдет?
Охрана заинтересованно прислушалась.
— Уеду. — Пожал я плечами.
Охрана, скрывая улыбку, понятливо и со снисхождением переглянулись.
— А дракон останется и снесет тут все.
Охрана тоже рванула внутрь.
— Это же война. — тихо произнес бывший князь. — Кем собрался воевать? Моими людьми?
— Они выйдут. — Отмахнулся я. — Они знают, почему я здесь. Они уверенны, что смогут обмануть или потянуть время. Мы же родственники.
Старик, чертыхнувшись, полез обратно в машину.
Я ожидал увидеть своего биологического отца — даже было бы интересно взглянуть в живую. Но вышел мужчина тридцати лет, еще за десяток метров искренне улыбнувшийся и распахнувший объятия.
— Рад познакомиться с младшим братом! — Торжественно произнес он.
Джинсы, кроссовки, рубашка с подвернутыми рукавами — в самом деле, как встреча семьи. Черты лица, между прочим, дедовские — там и жесткость подбородка и характерный лоб.
Я стянул перстень с пальца, отзывая дракона. Тут же стало темно — даже ближайшие фонари не горели.
Прокашлявшись стартером, завелись наши машины, осветив место фонарями ближнего света.
Взвесив перстень, навесом кинул в сторону родственника — и тот невольно перехватил его, разглядев и тут же остановившись.
— По какому праву чужак распоряжается на нашей земле? — Смотрел он в этот раз равнодушно и зло.
Намек моего поступка более, чем понятен — отказ от родового перстня, отказ от родства.
— По праву старшей крови. — Равнодушно бросил я, отворачиваясь к лимузину.
В этот раз досталась возможность открыть дверь самому — тяжелая такая, увесистая. Зато водитель немедленно рванул с парковки куда-нибудь подальше.
— Не туши костер бензином, слышал такую поговорку? — Нервно донесся голос бывшего князя. — И бочками с авиатопливом это делать не надо! Подумать только, решит он проблему! — Крутил он набалдашник трости в руках.