Замыкание
Шрифт:
— А вам какую проблему требовалось решить? — Нашел я кнопку под креслом и выдвинул подставку для ног.
— Я хотел, чтобы ты потребовал убрать руки от своего! — Несколько раз выдохнул старик. — Да лучше бы ты ему морду набил, слышишь? Да, мелко, но возрасту простительно! Отказаться от родства, подумать только!
— А я решал проблему престолонаследия в клане Юсуповых. Знаете, это такое увлекательное дело, когда один лезет из ямы, а все его братья и сестры тащат его за ноги обратно. — Поделился я впечатлением.
— Это
— Вы стали чаще нервничать. — Присмотрелся я к спутнику. — Единственное, что успокаивает, что вот эта седина была у вас раньше.
— Она появилась два месяца назад, — проскрипел Иван Александрович.
— Оу…
— Завтра про твои художества узнает глава клана, и ты сам станешь седым.
Я достал из кармана еще один перстень с гербом Юсуповых — точь такой же, как был кинут в сторону новообретенного братца.
— Узнает, — поддакнул я, ловя на себя недоуменный взгляд. — Выслушает моих братьев и сестричек, погневается в голос. И вышибет из нашего княжества всех, кто мешает нам работать. Заодно всыпет всем, кто занялся организацией свадьбы великой княжны через мою голову.
— Как-то все в твою пользу. — С сарказмом высказался старик, продолжая изучать перстень.
— Это не в мою пользу. Это борьба с частной инициативой во вред интересам клана. — Продирижировал я в такт словам. — И в знак оценки того, что перстень был фальшивым.
— Могут оскорбиться. Так все равно нельзя. — Покачал он головой. — С этим не шутят.
— А кто его знает, будет ли им выгодно оставаться моими родственниками завтра? — холодно улыбнулся я ему, убирая перстень обратно. — Даже вы колеблетесь, стоит ли быть рядом сегодня.
— С полным на то основанием. — упрямо подтвердил он.
— Добросьте до метро. — оставалось только проигнорировать чужое неверие.
— Что значит, до метро? Это очередное ребячество! Я желаю видеть вокруг тебя охрану. — Возмутился старик, дернувшись на кресле и недовольно охнув от движения протезом.
— Обычно вы желаете мне сдохнуть.
— Доделай дело и дохни! Что за эгоизм и безответственность!
— Золотые слова. Да не сдохну, мне завтра в библиотеку учебники Никины сдавать. Эти потом из могилы достанут.
Иван Александрович только скорбно покачал головой. Но у метро все-таки оставили. И даже пожелали удачи.
Видимо, от всей души пожелали. Аж так плотно, что следующим утром, стоило сдать книги и зайти в аудиторию, под локоток мягко подхватила староста, и с сочувствием заглянула в глаза.
— Самойлов, вас просят подняться в деканат по вопросу отчисления.
Проглотив информацию, переварил ее и некоторое время пребывал в раздумьях.
— Если не вернусь через десять минут, продавайте все акции Юсуповских предприятий.
— Но у меня их нет. — робко уточнила девица
— Значит, ничего не потеряете.
И с хмурым выражением лица направился
— Поверьте, нет никакой возможности что-либо изменить. — уверял статный, убеленный сединами декан в приемной под моим тяжелым взглядом. — У него приказ с императорской печатью! — прошептал он со священным трепетом.
— У кого? — Ровно произнес я.
— Он в соседнем кабинете. — Опасливо взглянув на собственный кабинет, до того закрытый, подсказал тот.
— Разберемся. — утихомирив клокотавшую злость и с неведомо откуда взявшимся любопытством, я открыл дверь и под одобрительно-азартным взглядом декана (как у зрителя хоррора, наблюдающего за главным героем) вошел в затемненное шторами огромное помещение с Т-образным столом.
Свет шел только от одного окна, в ярком сиянии которого отчетливо смотрелся невысокий, но мощный темный силуэт мужчины с кривыми ногами.
Я уверенно зашагал к нему, имея множество вопросов и ответов, которые ему стоило произнести, чтобы я остался доволен.
Но уловив знакомый по книгам фасон и шитье гусарского мундира, недоуменно остановился в пяти шагах.
Мужчина обернулся ко мне, оправил роскошный завитой ус, и, звонко прищелкнув подошвой, отрекомендовался звучным глубоким басом.
— Разрешите представится, подполковник лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, князь Давыдов Василий Владимирович! Самойлов Максим Михайлович! Приказом номер один от сего дня, вы призваны на действительную военную службу! — Сделав два больших шага, он положил руки мне на плечи и торжественно завершил. — Родина нуждается в тебе, сынок.
И сколько бы я не был культурным человеком, но одна емкая фраза, помещающаяся аккурат на резком и коротком выдохе, вырвалась само собой.
— Узнаю свои слова два века тому назад! — кивнул князь, от избытка чувств смахнув слезинку с уголка глаз.
Глава 2
Знаете такое скверное ощущение, когда глупые и неловкие фразы, над которыми принято подтрунивать, внезапно становятся крайне вескими и важными аргументами?
Я вот не знал и знать не хотел. Поэтому удерживал себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь банальность. Вроде той, что «не имеете права!».
— А с уголовными статьями у вас берут? — мрачно смотрел я на улыбающегося гусара.
— Этих сразу в прапорщики.
— Так. А больных комиссуют?
— Посмертно.
— Отсрочки?
— Только на пошив мундира! Кстати, вам полагается пять отрезов ткани. Извольте получить сегодня.
— Послушайте, ваше сиятельство, — вздохнув, собрал я в себе всю деликатность. — А давайте я как будто зайду и никого не увижу за стеной из денег. И вы тоже никого не увидите. Посмотрите, какие высоченные тут потолки! Да для таких размеров, и ширина стены будет не меньше метра, как полагаете? И, разумеется, во всю длину кабинета. — Уверенно завершил я.