Замысел (Стихи)

Бек Татьяна

Я прилетаю упрямо

С кашей в железной посуде:

– - Здравствуй, грядущая мама!

Здравствуйте, Миша и Нина

Нищие тощие люди.

Я еще буду не скоро.

Может быть, вовсе не буду.

Но среди гнева и мора,

В пекле надежды и драмы,

Где только дети и мамы, -

Мама,

и Нина,

и Миша

Вдруг улыбнутся, заслыша

Песенку, равную чуду:

"Плакать не надо.

Грянет Победа.

Жизнь

заискрится повсюду.

Мирную купим посуду -

Я нарожусь..."

***

В. Ш.

Я расскажу тебе впотьмах,

Вполголоса, скороговоркой

Про город на семи ветрах,

Стоящий кротко за "Вечеркой", -

Где я росла; где даже бред

Бульварной изморози ржавой

И тот был понят и воспет

Магнитофонным Окуджавой;

Где мы росли под гул вестей;

Где воздух был жесток и молод

В шестидесятых. Не старей!

Я расскажу тебе про город,

Где ежедневно бил пожар

Зари в окошко угловое;

Где елочный лиловый шар

Мне был как зеркальце кривое

И сокровенное. Я так

Сумею рассказать об этом,

О давешнем

– - за шагом шаг, -

Что светом озарится мрак

Усталости, тщета бумаг

Служебных, тряпка с табуретом...

– - Живи, живи под этим светом!

***

Москвичи -- автобусные книжники,

Пылкие сердца под слоем пыли...

Нашу жизнь пруды, как передвижники,

Тщательно и честно отразили.

Беды мои, беды -- травы сорные.

Лучше вспомнить,

сидя у воды,

Как салюта звезды рукотворные,

Расцветая, падали в пруды;

Как растили луковицу в баночке,

Как знобило за полночь аллею,

Как влетали солнечные бабочки

По неразуменью -- в "Бакалею";

Как тайком курили старшеклассники,

Как старух пугала новизна,

Как справляла траурные праздники

Резкая, как девочка, весна...

Ты меня гостинцами полакоми,

Ты прости мне срывы и помарки -

С ландышами,

мусором

и флагами -

Родина моя: пруды и парки.

***

Любители обновок

И острых новостей,

Мой монолог неловок -

Не соберу костей.

Но, потемнев от грусти,

Скажу который раз:

– - Чего же вы? Не трусьте,

Когда тревожат вас.

А то ведь эта стая,

Лишь только закричи,

Бросает,

удирая,

Картонные мечи

И прячется в кладовки,

Оберегая дом,

Где главное -- обновки,

А новости -- потом.

***

Путь

не стал половинчатым

И продлится несладко...

– - Вот и счастье за вычетом

Суеты и достатка!

Окунусь неприкаянно

В омут угольно-карий.

На стене у хозяина -

Карта двух полушарий.

И сама эта комната,

Удалившись от пира,

Точно карта,

приколота

К необъятности мира.

Тут не место бездушию.

Так что -- будьте спокойны:

Не уйду, а дослушаю

Про бараки и войны.

Я желаю, ровесники,

Чтобы нас полюбили

Не за легкие песенки,

А за трудные были!

Расступается рощица

И глядит желудево:

Режу,

точно закройщица,

Непокорное слово.

***

Начинается повесть:

"Итак,

Эта девочка в каменном городе

Проживала меж книг и бумаг,

А любила овраги да желуди..."

Впрочем, стоит ли в третьем лице

Ворошить сокровенные горести,

Тосковать о любимом отце,

Толковать об изломанной гордости?

Как хотите, а я не могу!

Это я, а не образ из ребуса,

На московском нечистом снегу

Ожидаю 2-го троллейбуса.

Это я. Это слезы -- мои,

И моя виноватость недетская.

...А была: "из хорошей семьи",

Голубица университетская.

– - Не ропщи, сумасбродная суть,

И не ври, что не знала заранее:

Бескорыстного поиска путь -

Это хлябь, а не чистописание.

***

Двое большелицых, странных,

Не в чести и не у дел...

Ну, из тех, которых Кранах

Полюбил бы, разглядел!

В общепитовском шалмане

Возле Яузы-реки

Жарко спорят о Коране

Вечные холостяки.

Люди музыки и бездны

Из библиотечных дыр, -

Нам они едва известны,

Ибо им противен пир

Дармовой, вранье в замашках

Умствующих воротил...

Им-то век -- и на рубашках

Пуговицы открутил,

Одаривши зорким взглядом,

Чувством слова и вины.

Полагаю:

с нами рядом -

Те, которым мы должны.

С нами рядом -

эти двое:

Стан сутул, характер прям, -

Неизвестные герои,

Может быть, великих драм.

***

Повывелись, Время, твои бедолаги,

Твои горемыки, твои забулдыги...

А все же -- остались великие книги

На желтой, начала двадцатых, бумаге!

Твои бедолаги, твои простофили