Занавес
Шрифт:
– Вы можете звать меня М, раз уж без этого никак.
– М? Это что, Михаил? Майкл? Мойша? Метро? Что за имя такое из одной буквы?
– М - это просто М. Пусть будет так. Для вас этого вполне достаточно.
– Ну, хорошо, хорошо! Пусть будет М?Я же не против. Хоть ЖО!
– Никаких ЖО! Здесь вам не тут! И вообще, постарайтесь не ерничать. Все намного серьезней, чем вам, как я подозреваю, кажется. Ситуация не просто "поболтать по телефону", и сама не рассосется, и не будет такого, что назавтра вы проснетесь, а все уже пройдет. Нет, только конкретный выбор, конкретные решения и, далее, конкретные дела. Вот так, уважаемый Андрей Владимирович,
Гранин засопел. Он не любил, когда на него давили, а уж тем более, когда начинали угрожать. А он почувствовал угрозу в словах этого зазеркального призрака на букву М. Глаза его сузились и стали словно две бойницы, за которыми заблестели холодным огоньком глаза. Легкий хмель, который до того обволакивал и ласкал сознание, рассеялся и отступил на время.
– Ты не очень-то напирай, - сказал он гостю отрывисто.
– Хоть ты и М, я знать тебе не знаю, и все, что ты тут говоришь, для меня все равно, что неспровоцированное трамвайное хамство. Я тебя не знаю! Да и знать не желаю. А, может быть, М - это мистификация? И ты всего лишь видение, галлюцинация? Мираж! Тоже на букву М, между прочим. Что тебе от меня нужно? Объясни по-человечески, раз уж ты все равно здесь.
– Вы, гражданин, держите себя в руках и не кипятитесь раньше времени, - сказал М.
– Проблема, как я уже говорил, в нашем с вами, Андрей Владимирович, договоре. А точней, в его выполнении. Или невыполнении, что еще точней. Вы, уважаемый артист, манкируете своими обязательствами, которые, в соответствии с договором, на себя взяли.
– Какие обязательства, чем манкирую?
– сыпал свои вопросы и уходил в несознанку Гранин.
– Я ничего такого не знаю. Ты все про какой-то договор говоришь, а я про него ни сном, ни духом не ведаю. Ты зачем его с пьяным заключал? Пьяный знаешь, проспится, а дурак никогда. Но с пьяного, опять же, какой спрос? Никакого! Так у нас принято и, кстати, правильно принято. Почему ты со своим договором к трезвому ко мне не пришел? А?
– Так это же ясно!
– сказал М.
– Трезвый вы ни на какое соглашение не пошли бы. А для заключения сделки необходимо добровольное согласие сторон. И не просто согласие, а стремление его заключить. Вы тогда крепко выпили, расчувствовались, со слезой даже, я бы сказал, обильной... Ситуация была самая подходящая.
– Ага, - вскинулся Гранин, - так ты воспользовался моим беспомощным состоянием! А теперь имеешь наглость права качать!
– Ну, воспользовался, - бесстыже согласился М.
– Почему же не воспользоваться, когда предоставляется такая возможность? Разве вы сам не такой? И вы частенько этим пользуетесь.
– Я? Это когда же? Например, назови!
– Ну, например, вы частенько подпаиваете женщин, а потом пользуетесь их беспомощным состоянием. Они, кстати, наутро тоже часто ничего не помнят, но ничего изменить или вернуть обратно уже ведь нельзя, правда?
– Так то же женщины!
– фыркнул Гранин.
– То совсем другое. Они, знаешь, и сами рады воспользоваться своим беспомощным состоянием, особенно в корыстных целях, только стесняются об этом сказать. Алкоголь лишь убирает излишнюю скованность, вот и все, а так - никакого насилия.
– Да нет, я не против!
– сообщил М свое отношение.
– Я только за. Вы, кстати, не замечаете здесь сходства? А по-моему, аналогия с вашим случаем очевидная. Вы тоже хотели, и были готовы отдаться кому угодно, лишь бы получить то, чего всегда желали добиться. Чего же вы хотели? А хотели вы получать удовлетворение
– И все это я получил заслуженно!
– возразил Гранин.
– И не получил, а заработал, свои горбом! Да я пахал, как вол, круглосуточно и без выходных! У меня, как ни странно, есть свой, личный талант, этого ты отрицать не будешь, я надеюсь?
– Талант у вас, бесспорно, есть, кто же с этим спорит. Не будь у вас таланта, я с вами не стал бы и связываться, это, как говорится, однозначно. Но, с другой стороны, талант это всего лишь половина дела. Меньше, много меньше половины. Мало ли талантов заканчивают свои дни под забором? Да полно! И все потому, что их жизни сложились не так, как надо было для того, чтобы их талант был реализован. А вот в том, что у вас все сложилось, как надо, уже целиком моя заслуга. Уж поверьте мне. До тридцати пяти лет вы были полный ноль, полный, а потом словно в вашу сторону повернули рог изобилия, и все посыпалось на вас. Все, конечно, хорошее. Рог изобилия в вашу сторону развернул я. Да вы и сами, если немного напряжете свою память, сможете припомнить не один и не два момента, когда стечение тех или иных обстоятельств вам казалось счастливой случайность. Так вот, официально вам говорю, никаких счастливых случайностей не было. Их вообще не бывает. Все моя работа. Все. В соответствии с буквой нашего договора.
– Ну, не знаю, не знаю, - в ответ с сомнением протянул Гранин.
Он надолго задумался. Все, что приходило ему в этот момент в голову, не доставляло ему ни малейшей радости. После того, что рассказал М, он ощущал себя марионеткой в чужих руках, а, между тем, марионеткой он никогда не был и не собирался быть.
– Ну, хорошо, хорошо, допустим, что все было именно так, как ты мне описал, - сказал он, наконец.
– Допустим, что таковыми на самом деле были мои мысли и мои желания. Допустим! Но тебе-то это все зачем, объясни? Ты-то зачем в меня...входил? Или вселялся, не знаю.
– Нет-нет, я в вас только входил, - уточнил М с тонкой улыбкой на губах.
– Мог бы вселиться, но я предпочитал входить. Этот процесс, вхождения, он чем-то напоминает по ощущениям, я думаю, то, что чувствуют женщины, когда в них входите вы. Мне очень нравится это ощущение.
– Ну, ты, поосторожней на поворотах!
– вскипел Гранин.
– Я не из этих! И совсем не толерантен в задней полусфере. И не испытываю никакого удовольствия от вхождения в меня, даже теоретически, потому что это противоестественно. Усекаешь? А женщины испытывают. В них природа заложила такое свойство, испытывать удовольствие от... Ну, ты понял, от чего. У меня даже фантазий таких никогда не было, я нормальный. И в этом разница. А вообще, что ты зациклился на сексе? Есть же и другие удовольствия. Ощущения другие, чувства...
– Есть, конечно. Но я не всеяден, как вы, быть может, подумали. Не все ваши излишества мне по нраву. Я, например, не люблю, когда много выпивки и тяжелое опьянение, от которого теряешь рассудок. Рассудок терять нельзя, дорогой Андрей Владимирович, никогда, это нехорошо и может печально закончиться... А вот легкое опьянение от бокала вина, да во время хорошего обеда, это здорово. Люблю хорошо поесть. С вашей, конечно, помощью, но для этого вы мне и нужны.
– Ты любишь поесть, а у меня живот растет, - возразил Гранин.
– Надо мной уже смеются!