Занимательная этика
Шрифт:
Мораль – мундир, который можно снять и носить другую одежду?
Вот что я нашел в сериале «Богиня прайм-тайма»:
(Из разговора журналиста Алексея Бахрушина с женой Ольгой)
«Он: Если бы кто-то всерьез угрожал мне, моей работе, моей семье – я бы убил не задумываясь.
Она: Ты бы убил человека?
Он: убил бы. Мир так устроен.
Она: Жестоко убивать себе подобных.
Он: Это закон природы.
Она: Лёш, а моральный закон?
Он: Эээх. Когда дело доходит до жизни и смерти, кто думает про мораль?!»
Опять имморализм! Опять это чудовищное непонимание роли морали в жизни людей. Некоторым кажется, что в ряде вопросов жизни можно
Вот что говорит, например, героиня фильма «Клуб самоубийц или приключения титулованной особы»:
«Флоризель: Но он совершил страшные преступления.
Жанетт: Я иногда помогала ему.
Флоризель: Вы так безнравственны?
Жанетт: Нравственность?! Всего лишь одежонка, которую берут напрокат все, кому не лень. Только и пишут, что о нравственности.
А сами крадут, лгут, развратничают!..
Флоризель: Прошу вас, не надо продолжать, мадемуазель. Роль обличителя общественных язв вам не совсем подходит.
Жанетт: Как вам угодно.
– Что может связывать вас с этим страшным человеком? Не может быть, чтобы вы его любили.
Жанетт: О нет, нет конечно. Однажды он спас мне жизнь, и ни разу меня не предал. Я его друг, вот и все. А вы предлагаете мне совершить низость.
Флоризель: Сколько отваги. На доброе бы дело. Вы отказываетесь помочь?
Жанетт: Да! Я отказываюсь, ваше высочество. Я буду наказана?
Флоризель: Марк, мадемуазель едет с нами в Лондон».
Ничто не может быть вне морали!
Мораль, если брать ее в полном объеме, присутствует везде, всюду, во всем. Она как сердце в организме человека. Сердце занимает в нем небольшое место, но благодаря разветвленной сосудистой-капиллярной системе оно влияет на все органы, ткани, клетки организма. Так и мораль. Она пронизывает всё и вся. Поэтому разговоры о внеморальности тех или иных сфер жизни, о том, что можно действовать без оглядки на мораль – это либо самообман, либо циничная уловка не очень умного человека. Имморализм, как я уже говорил, – фиговый листок аморализма.
В фундаменте морали лежит очень простая вещь: уважительное отношение людей друг к другу и к природе. Разве что-то в этом мире не заслуживает уважения?!
Тот, кто думает, что можно пренебречь моралью в том или ином отдельном случае, думает на самом деле, что можно поступать неуважительно по отношению к людям, к миру. А это бумерангом обернется против него самого – так или иначе, рано или поздно…
При мысли великой, что я человек, всегда возвышаюсь душой
В. А. Жуковский
Микеланджело. Давид
Измерения человека
(Рисунок Леонардо да Винчи)
Для Леонардо да Винчи этот рисунок – всего лишь поиск-исследование нужных пропорций человеческого тела. Для некоторых же не в меру ретивых «преобразователей» жизни и человека такие измерения с помощью элементарных геометрических фигур и пропорций служат ориентиром для втискивания человека в прокрустово ложе [10] механоподобных правил и отношений.
10
Прокруст («вытягиватель») – прозвище разбойника Дамаста. Он подстерегал путников на дороге между Мегарами и Афинами, захватывал и укладывал
Будем лучше думать о людях, и они на самом деле станут лучше
Мой тезис: «Будем лучше думать о людях, и они на самом деле станут лучше» [11] . Мысль, заключенная в тезисе, не нова. Нечто подобное говорили и раньше, например, М. Горький. Вот смысл одного из его высказываний: "Говорите человеку о том хорошем, что в нем есть, и он станет лучше".
Подобную мысль высказывал немецкий философ Шеллинг: «Дайте человеку сознание того, каков он есть, и он быстро станет таким, каким он должен быть; внушите ему в теории уважение к самому себе, и оно быстро осуществится на практике» (см.: Гулыга А. Шеллинг. М., 1984. С. 24).
11
См.: Балашов Л. Е. Гуманистический манифест.
Известный педагогический принцип гласит: «Дайте собаке хорошее имя, и она постарается оправдать его». Уместно также вспомнить поговорку: «Доброе слово и кошке приятно». Замечательный русский педагог А. С. Макаренко писал: «Хорошее в человеке приходится всегда проектировать, и педагог это обязан сделать. Он обязан подходить к человеку с оптимистической гипотезой, пусть даже и с некоторым риском ошибиться».
Хорошим комментарием к тезису является глава “Создавайте людям хорошую репутацию” в книге Д. Карнеги “Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей”. Вот что в ней говорится: “…если вы хотите изменить человека в некотором отношении, действуйте так, словно данная черта характера уже является одной из его выдающихся особенностей. Шекспир сказал: “Делайте вид, что у вас есть добродетель, если ее у вас нет”. И было бы полезно считать и открыто утверждать, что другой человек фактически обладает тем качеством, какое вы хотели бы в нем видеть. Создайте ему хорошую репутацию, которую он стремился бы оправдать, и он предпримет огромные усилия, чтобы только не разочаровать вас.
В своей книге “Воспоминания: моя жизнь с Метерлинком” Жоржет Леблан описывает поразительное преображение скромной бельгийской Золушки.
“Служанка из близлежащего отеля приносила мне еду, – пишет она. – Ее прозвали “Мари-судомойка”, потому что она начала свою работу на кухне в качестве судомойки. Она была почти уродом: косоглазой, кривоногой, худой и всегда находилась в подавленном состоянии.
Однажды, когда она держала в своих красных руках тарелку с макаронами, я решительно заявила ей: “Мари, вы не знаете, какие сокровища скрыты внутри вас”.
Привыкшая сдерживать свои эмоции, Мари выждала несколько мгновений, не отваживаясь шелохнуться из боязни катастрофы. Затем она поставила тарелку на стол, вздохнула и простодушно промолвила: "Мадам, я никогда не поверила бы этому". Она не выразила сомнения, не задавала вопросов. Она просто вернулась на кухню и повторила там то, что я сказала, и сделала это с такой убежденностью, что никто не посмел ее высмеять. С того дня ей стали даже выказывать некоторое уважение. Однако наиболее удивительная перемена произошла в самой скромнице Мари. Уверовав в то, что она является носительницей невидимых сокровищ, Мари начала ухаживать за своим лицом и телом столь тщательно, что, казалось, ее увядшая молодость снова расцвела и деликатно скрыла от глаз ее невзрачную внешность.