Занимательная сексопаталогия
Шрифт:
Этот незнакомец оказался вполне импозантным молодым мужчиной, ближе к тридцати пяти, чем любой иной цифре. Основной деталью его одежды, иначе не скажешь, были многочисленные фотокамеры, усеивающие его грудь и живот так, что настоящую одежду можно было найти лишь после продолжительных раскопок.
– Да, я из "Ещё".– Устало проговорил я, готовясь к очередной пытке вопросами.
– Я хотел бы предложить вам мои снимки...
Об этом можно было догадаться по его внешнему виду.
–
– О, вполне!– Заверил меня незнакомец и перестал таковым быть, ибо представился.– Сергей Аркадьевич У-ов.
Я, в свою очередь, заверил, что мне крайне льстит такое знакомство и, обменявшись телефонами, вернулся к постмодернизму и его приложениям к эротомании и эрото... Не помню уже чему...
Вскоре знакомство с господином У-вым принесло свои плоды. Он позвонил мне, мы договорились о встрече и я поехал отбирать снимки.
Увы, мне не придётся порадовать любезных читателей работами этого мастера, ибо из нескольких кип оттисков я не нашёл ни одного достойного кадра. Зато всплыло кое-что весьма интересное.
В какой-то момент моего разглядывания фотографий Сергей Аркадьевич вдруг стал неприкрыто похотливым взглядом смотреть на мою левую руку. Я украдкой оглядел предмет его вожделения. Ничего особенного, пальцы, ладонь, запястье, а на нём часы "Сейко" с калькулятором.
– Аркадий...– Вкрадчиво сказал вдруг фотограф, - Не могли бы вы дать мне свои часы на несколько минут?..
– Пожалуйста...– Удивился я и расстегнул ремешок.
Господин У-в схватил их и, прижимая к груди опрометью бросился прочь. Такое поведение могло заинтриговать кого угодно и, на мгновение, мне показалось, что я не увижу больше моего наручного прибора. Выждав секунд несколько, я отправился за Сергеем Аркадьевичем. Тот нашёлся весьма быстро. По странным звукам, издававшимся из места индивидуального пользования, напоминавшим завывания трахающегося слона.
Каюсь! Не удержался...
Его поведение вызвало у меня приступ острого любопытства и я не смог его обуздать... Заглянул в щель. Благо, она оказалась достаточно широка, чтобы понять, что именно происходило в сортире и, одновременно, остаться незамеченным.
Там, сидя на фаянсовом возвышении, обретался господин У-ов. Штаны его были спущены, член торчал и он яростно водил по нему рукой. Короче, для непонятливых, господин У-ов занимался онанизмом.
Но не это было странным, а то, что объёмистую гениталию этого господина украшали мои часы!
За них-то он и держался, производя свои манипуляции!
В первый момент я захотел вломиться, отнять дорогую вещь, но благоразумие взяло верх. Ведь такое я встретил впервые. Никогда не знал, что дрочить можно часами. Не приходило такое в голову. Запахло интересной историей.
Вернувшись в его кабинет-лабораторию, я, как ни в чем ни бывало, продолжил рассматривать фотографии. Вскоре появился довольный Сергей Аркадьевич. Принимая от него "Сейко", я придирчиво осмотрел их, провел пальцем по циферблату и сказал:
– Странно...
– Что?– Насторожился фотограф.
– Спермой пахнут... Что вы с ними делали?
Сергей Аркадьевич горестно вздохнул и произнес:
– Я их трахнул...
– Как?– Вознегодовал я.– Я же просил поосторожнее!
– Не в этом смысле...
– А в каком?– Настаивал я.
– Я их вы...бал!
– Но зачем?
– Это долгая история...
– А расскажите...
Последовали колебания, которые явно прослеживались на лице фотографа.
– Я все изменю. Имя, фамилию...– Обещал я.
– Хорошо.– сломался господин У-ов.– Слушайте.
Рос он нормальным советским мальчиком. Наличие гениталий заметил у себя в возрасте семи лет, после чего активно занялся их всесторонним изучением. К девяти Сережа У-ов уже был онанистом со стажем. И тут... Отец подарил ему свои старые часы, "Победа" на кожаном ремешке.
Сережа знал, что по ночам делает папа с мамой, и обладание отцовской вещью делало его как бы частью папы. Но этого было мало. Хотелось удовлетворения страсти к женскому телу. И вот, Сережа, представляя, что он - папа, трахает маму, приложил к своему небольшому тогда члену, подарок.
Металл приятно холодил, и Сережа, прижав часы к нижней стороне пениса, стал ими дрочить.
Шло время, рос Сережа, с ним рос и его член. Теперь онанирование часами, в буквальном смысле этого выражения, получило некое подобие философской базы.
С некоторых пор Сергей Аркадьевич стал понимать, что сексуальное взаимодействие с часами, является символом того, что он сношает само время! Увлечение фотографией, кстати, выросло из того же корня. Господин У-ов, таким способом, получал над временем дополнительную власть. Мог останавливать его когда угодно.
Дальше - больше. Вскоре Сергея перестала удовлетворять старенькая "Победа". Он купил себе "Славу", потом "Эру", за ней последовали ещё десятки видов измеряющих время приборов.
Господин У-ов хвастался мне, что он имел и будильники, и хронометры, подводные часы, часы пуленепробиваемые, с автоматическим подзаводом, механические и электронные. Когда денег на них не хватало, Сергей Аркадьевич выпрашивал часы у знакомых, полу знакомых и совсем незнакомых людей. Апофеозом его сексуальных изысканий стал "Ролекс", который он вымолил на несколько минут у какого-то нового русского.