Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев
Шрифт:
– Весьма скромное желание, - заметил Холмс.
– В особенности если учесть, что исходило оно от султана.
– Ибрагим ибн-Абу Аюб, - продолжала свой рассказ красавица, - взялся выполнить желание владыки. Но потребовал, чтобы тот в уплату за эту услугу отдал ему меня.
– Однако!
– воскликнул Уотсон.
– Вот и султан тоже сказал: "Однако!", - улыбнулась красавица.
– И решительно отказался выполнить это ни с чем не сообразное, как он выразился, требование звездочета.
– Так я и думал!
– вновь не удержался от восклицания
– Тогда, - невозмутимо продолжала красавица, - Ибрагим ибн-Абу Аюб сказал: "О, повелитель! Я выстрою для тебя дивный дворец, утопающий в зелени волшебных садов, окруженный прохладой хрустальных фонтанов, и вручу тебе талисман, охраняющий вход в этот рай от всех смертных. А в награду ты отдашь мне вьючное животное с ношей, которое первым войдет в магические ворота этого волшебного замка"
– Султан, разумеется, согласился, - скорее утверждая, чем спрашивая, молвил Холмс.
– Да, - улыбнулась красавица.
– Почтенный властитель Гранады не отличался особой дальновидностью. Вскоре волшебный дворец был готов. Едва солнечные лучи заиграли на снежных вершинах Сьерры-Невады, султан Абен Абус взгромоздился на коня и в сопровождении избранных приближенных стал подниматься по крутой и узкой тропинке в гору. Рядом с ним на белом иноходце ехала я. А по другую сторону, опираясь на посох с иероглифами, шел астролог. Он никогда не ездил верхом.
Она умолкла, погрузившись в воспоминания.
– Ну, ну? Что же вы замолчали? Я умираю от нетерпения!
– подстегнул ее Уотсон.
– Что же было дальше?
– Абен Абус нетерпеливо поглядывал вверх, - продолжила она свой рассказ, - стараясь не упустить тот момент, когда засверкают вдали башни дворца и откроются его взору террасы тенистых садов. Но звездочет, усмехнувшись лукаво, объяснил ему, что таинственность и неприступность этого дворца как раз в том и состоит, что, пока не пройдешь сквозь его зачарованные ворота, он остается скрытым от взора. На один лишь миг он снял заклятие и показал султану все великолепие этого волшебного замка. И пока тот стоял, не в силах прийти в себя от изумления, мой белый иноходец, пройдя вперед, вошел через ворота главного входа и вместе со мною оказался по ту сторону крепостной стены.
– Так я и думал!
– вырвалось у Уотсона.
– И тогда, - продолжала красавица, - Ибрагим ибн Абу Аюб сказал: "Смотри-ка, государь! Вот она, обещанная тобою награда! вьючное животное с ношей, которое первым войдет в магические ворота..."
– И что же султан?
– снова не выдержал нетерпеливый Уотсон.
– Султан ужасно рассердился. "Всему есть граница!
– воскликнул он.
– Я готов честно выполнить наш уговор. Возьми лучшего из моих мулов, нагрузи его драгоценностями моей сокровищницы и ступай себе с Богом! Мало? Возьми еще! Возьми хоть половину всего моего царства. Но о девице этой и думать забудь, не то, клянусь бородою пророка, не сносить тебе головы!"
– Так я и думал!
– воскликнул Уотсон.
Но тут уже не выдержал Холмс.
– Что это с вами
– обернулся он к другу.
– Заладили, словно попугай: "Так я и думал! Так я и думал!" С чего это вдруг вам вздумалось похваляться своей проницательностью?
– Да нет, - смутился Уотсон.
– Дело тут вовсе не в моей проницательности. Просто, пока эта прелестная леди рассказывала нам свою историю, я заглянул в самый конец пушкинской "Сказки о золотом петушке". И прочел там...
– Нечто похожее?
– улыбнулся Холмс.
– Не то что похожее, а буквально то же самое, - ответил Уотсон.
– Ну прямо слово в слово! Судите сами!
И он поднес к самому носу Холмса том Пушкина, раскрытый вот на этих словах:
Крайне царь был изумлен
"Что ты?
– старцу молвил он:
Или бес в тебя свернулся?
Или ты с ума рехнулся?
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница!
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярской,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть полцарства моего!"
– Ну как? Убедились?
– торжествующе спросил Уотсон.
– Убедился, убедился, - недовольно проворчал Холмс.
– Но вы, как всегда, торопитесь. К "Сказке о золотом петушке" мы с вами еще вернемся. А сейчас дайте все-таки этой прекрасной даме досказать свою удивительную историю до конца.
– Конец уже близок, - улыбнулась красавица.
– Убедившись, что султан не собирается исполнять свое обещание, старец взял под уздцы моего иноходца, ударил своим волшебным посохом оземь, и в тот же миг мы с ним исчезли, словно сквозь землю провалились.
– Смотрите!
– вскричал Уотсон, продолжавший потихоньку заглядывать в текст пушкинской сказки.
– И у Пушкина все кончается точь-в-точь так же!
Он прочел вслух:
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывала.
– Сходство, безусловно, есть, - согласился Холмс.
– И немалое.
– Немалое?
– возмутился Уотсон - Сходство просто поразительное! Я считаю, Холмс, что наше расследование закончено. Можно считать безусловно доказанным, что свою "Сказку о золотом петушке" Пушкин целиком заимствовал у Вашингтона Ирвинга.
– Прямо так уж и целиком?
– усмехнулся Холмс.
– Ох, Уотсон, Уотсон! Вспомните, что вы сами говорили в начале нашего расследования. "Не такой человек Пушкин, уверяли вы меня, - чтобы просто взять да и позаимствовать чужой сюжет".
– А я и не говорю, что он просто позаимствовал его, стал оправдываться пристыженный Уотсон.
– Он переложил его своими дивными стихами...
– И только-то?.. Нет, Уотсон, нет, - покачал головой Холмс.
– Дело обстоит совсем не так просто. Немудрено, конечно, что вам бросилось в глаза несомненное сходство "Сказки о золотом петушке" с "Легендой об арабском звездочете". Но меня удивляет, что вы совсем не заметили, что отличает сказку Пушкина от легенды Ирвинга.