Заново, с новыми силами
Шрифт:
– Открой глаза!
– рявкнул Злой, начавший уже выходить из себя, - Не нужно нам такое будущее! Рабство - будущее России? Военные преступления? Строить своё благополучие на чужих костях - ты этого хотел? Ты был моим единственным другом, и ты позволил сумасшедшему запудрить себе мозги! Вся его идеология - это бред сумасшедшего! Вы все тут с ума посходили!
Умник слушал молча, опустив голову.
– Я не могу просто так отпустить тебя!
– сказал он, наконец.
Его правая рука, которую он до сих пор прятал в кармане, рванулась вверх, сжимая пистолет. Злой нырнул в кресло
Злой запаниковал, рванул рычаги, танк сорвался с места, и...
Что такое человеческое тело для сорокатонной махины? Пшик, пылинка. Злой не почувствовал, что наехал на кого-то, не услышал крика, даже не увидел ничего, но откуда-то пришло точное понимание того, что Умника больше нет. Его умная голова наверняка раздавлена, а мозги частично смешались с Вяземской грязью, а частично остались на гусеницах танка.
К горлу подкатил ком.
Не так всё должно было закончиться, ой, не так.
Месть не принесла никакого удовлетворения - только безграничную горечь от гибели человека, который был, кроме шуток, украшением этого мира, и сделал так много для того, чтобы его спасти.
Злой закрыл люк, снова одел шлемофон, и направил танк дальше - к выезду из города, которому только что своими руками подписал смертный приговор.
Эпилог
У танка закончилось горючее, он дернулся и заглох.
Злой снял шлемофон и вытер пот со лба. В ушах звенело. Он откинул люк и неуклюже выбрался из танка. Уселся на броню, сбросив шлемофон на сиденье, и, обхватив голову руками, полной грудью вдохнул свежий осенний воздух. Ветер приносил с собой приятный сладковатый запах прелых листьев. Щеки легонько покалывало от прикосновений первых снежинок - мелких и сухих, как соль, совсем не холодных.
История подошла к своему закономерному концу. Злой начал её, взявшись помогать Христу строить его бесчеловечную империю, Злой её закончил, похоронив непомерные амбиции вяземского князя под толщей камня и бетона вместе с ним самим и его головорезами. Может быть, Злой был неправ, и людям не стоило так цепляться за осколки старого мира, а начать жить по-новому, как он сам когда-то считал. Может быть, Вязьма стала бы как раз оплотом цивилизованного мира среди одичавших племен и общин, скатившихся в каменный век. Восстала бы из пепла, стала новой столицей. Всё это действительно могло бы случиться, но Злой был уверен - он не хотел бы жить в этом дивном новом мире, вместе с рабовладельцами и преступниками. На островке мира посреди бушующего моря бандитизма, насилия и убийств. Да, новый мир жесток, и цивилизацию возрождать как-то нужно. Но, в то же время, цивилизация - это не тёплые туалеты и электричество. Это прежде всего отношение человека к человеку, превосходство закона над внутренним зверем и отсутствие подразделения на унтер- и уберменшей.
Возможно, любая власть имеет в своей основе бандитизм. Возможно, единственный разумный способ управлять людьми - это беспрекословное подчинение и угроза расправы. Возможно, что монополия на насилие - действительно неотъемлемая часть любой власти в любом государстве,
Вязьма вряд ли дорастет до прежнего уровня.
Среди своих знакомых Злой не видел ни одного человека, способного возглавить город, объединить людей и продолжать дело Христа, а значит, здесь все дела окончены. Но что делать теперь? Куда ехать? В разгромленное его стараниями Сафоново? В Смоленск? Или еще куда-нибудь? Продолжать искать ответы и доказательства, допытываться, что все-таки случилось с миром. А может быть, плюнуть на всё, осесть где-нибудь, и заново, с новыми силами попытаться наладить жизнь. Найти себе дом. Возможно, завести жену и детей, может быть даже организовать собственную общину, проповедуя среди них те идеи, которые он считал правильными...
Злой не знал, чего хочет. Всё время он жил одной и той же идеей - добраться до Смоленска, вернуть себе воспоминания. Наплевать, чего это стоило - даже если речь шла о строительстве империи и ее же разрушении.
Теперь же он точно знал, что в Смоленск ему уже не нужно. В тот момент, когда он отправил в здание администрации первый 125-миллиметровый фугасный "привет", к Злому вернулась память. От контузии, удара головой, или от нервного потрясения - чёрт его знает. Да это было уже и не важно.
Злой сидел на остывшей броне, перебирал воспоминания из старой жизни, и по его грязным небритым щекам текли слезы. Первые в его новой жизни.
***
– Нет, Злодарёв!
– когда она злилась, то всегда называла его по фамилии, - Слушай, ты каждую ночь напиваешься и звонишь. Не надоело ещё?
– Не-ет.
– он хрипло хохотнул в трубку, - Мне же нравится страдать. Это моё любимое развлечение с тех пор, как ты ушла.
– Я тут ни при чём.
– металла в голосе хватило бы на постройку корабля, - Ты сам всё просрал. У тебя был шанс, даже не один, и ты не справился. Не звони мне, Дим.
– ее голос немного смягчился, и даже от такой небольшой оттепели сердце Злого благодарно затрепетало.
– Я не могу...
– промямлил он, - Кто бы мог подумать, что будет ТАК тяжело тебя потерять? У меня никогда не было такого раньше. Расстались - черт с ним. А ты... Ты первая, кому я вот так звоню и ною в трубку. Я не хочу пить по ночам, я не хочу вспоминать, не хочу звонить, но это сильнее меня. Правда. Дай мне еще один шанс. Один, самый малюсенький шансик. Вернись в Москву. Дома без тебя пусто. Я даже не знал, что он такой огромный.
И так каждый раз. Он звонил ей, просил вернуться, умолял, унижался, но всё без толку.
– Я говорила тебе нет, повторю ещё раз. Я остаюсь в Смоленске. У меня новая жизнь, в которой для тебя нет места. Ложись спать, бросай пить и не звони мне больше.
– Да я не могу спать!!!
– взорвался Злой, - Не могу! Я рад был бы заснуть, и не думать обо всём этом! Ненавижу ночи. Я уже неделю не сплю, скоро шарики за ролики зайдут... Сижу, как дурак, и думаю. Вспоминаю. Перевариваю. Слушай, ладно, если не приедешь насовсем, то вернись хотя бы на день. Встретимся, погуляем где-нибудь.