Заноза для декана
Шрифт:
– Ян разболтал?
– улыбается Эд и запускает руки под рубашку, вырисовывая невидимые узоры на моей спине.
– Не разболтал, а поделился ценной информацией, - отвечаю я и медленно расстегиваю его куртку.
– Скажи, почему ты не празднуешь день рождения?
– Не вижу смысла радоваться цифрам своего возраста, - фыркает Эд и снова тянется к моим губам. Порывается расстегнуть пуговицы на моей рубашке, но я не позволяю, крепко зафиксировав его руки.
Рано еще.
– А каким цифрам ты бы радовался?
– подталкиваю его к нужному мне ответу.
–
– Ну, например, годовщина какая-то важная… Например, начало наших отношений… Кстати, в какой момент они начались?
Довольно улыбаюсь: итак, мы на верном пути. Отпускаю его руки и позволяю избавить меня от рубашки. Прохладные пальцы касаются ребер и пробираются все выше.
– Хороший вопрос, на который у меня есть ответ, - смотрю ему в глаза, не моргая.
– Официально заявляю, что сегодняшний день будет являться днем начала наших отношений. Знаешь почему? Потому что я готова поклясться, что по-настоящему люблю тебя, Беликов!
Сама расстегиваю застежку бюстгальтера и прикладываю его ладонь к свежей, до сих пор невыносимо болючей татуировке под левой грудью. Нарушаю все правила ухода за тату, но один раз не критично.
Света ближайшего фонаря вполне достаточно, чтобы Эд разглядел надпись. Сегодняшняя дата и надпись: "Только ты навсегда в моем сердце", завершаемая необычной закорючкой в виде двух букв: "ЭБ".
– Теперь твой день рождения будет еще и этой отсчетной точкой.
Повисает долгая пауза, нарушаемая лишь нашим шумным дыханием. Понять не могу, понравилось ему или нет...
– Я не знаю, радоваться мне тому, что ты заклеймила себя моим именем или ругаться, что твою грудь видел и прикасался татуировщик, - поднимает на меня, покрытые неведомым блеском, глаза Эд.
Закатываю глаза и собираюсь высказаться, что татуировщик была девушка, но меня оперативно затыкают, без умолку шепча в губы: "Люблю тебя".
59
– Эд, я хочу поговорить…
Решаюсь я, наконец, произнести эту фразу, после того как изрядно задобрила своего мужчину.
– Мне уже не нравится этот тон, но я тебя слушаю, - отвечает Беликов и помогает мне застегнуть рубашку.
Все еще сижу на нем, с задранной до талии юбкой, и вырисовываю на запотевших окнах детские каляки в виде солнышка и тучек.
– Ты когда-нибудь хотел уехать?
– спрашиваю я и Эдгар замирает на миг.
– Мне душно, я не могу перестать думать о том, в что в этом городе, недалеко от меня, живет и здравствует та сволочь, что убила моих родителей, - сглатываю подступивший к горлу ком.
– Как только об этом вспоминаю, на душе становится так погано, что хочется найти его и придушить!
– Ты хочешь уехать?
– в его голосе слышится горечь и обида. Как подтверждение тому - Эд убирает руки от моей рубашки и откидывается на спинку сиденья.
– Замечательно, - саркастично произносит он.
– Ты единственный человек, который мне дорог и...
– И поэтому хочешь сбежать от меня в одиночку?
– щурится
– Господи, нет! Так и знала, что не надо было ничего говорить!
– пытаюсь перелезть на пассажирское сиденье, но Беликов не позволяет.
– Я никуда не поеду без тебя! Не это имела в виду!
– поворачиваюсь к нему и заглядываю в глаза.
– Если ты никуда не едешь, я тоже останусь чахнуть тут, понял?! Я просто спросила, хотел бы ты, например, в отпуск… У серьезных дяденек деканов бывают отпуска?
– Бывают, летом, - кивает он и его взгляд смягчается.
– Ну, вот!
– изображаю радость.
– Давай куда-нибудь смоемся на лето, а? Я просто не могу здесь находиться, не могу…
– Ты же понимаешь, что от воспоминаний все равно не сбежать?
– спрашивает Эд и проводит кончиками пальцев по моим щекам.
– Все я понимаю, я даже не уверена, что смогу отвлечься и смириться с тем, что Серж остался безнаказанным, - говорю я и продолжаю тараторить.
– Я постараюсь не быть нудной, клянусь, постараюсь вернуться в прежнее русло, но мне нужно сменить обстановку и переключиться. Я знаю, что у тебя долгожданное повышение и ты не ездок сейчас, но я подожду! Я знаю, как ты долго шел к этой цели, как трясся за ее успех и это естественно, что ты сейчас сконцентрирован на работе…
Мужчина прикладывает палец к моим губам, заставляя замолчать, и улыбается. Только что злился, обижался, а уже, блин, улыбается!
Что за черта я из табакерки выпустила вообще?!
Резко подается вперед и крепко прижимает меня к себе. Покрывает поцелуями шею, щеки, губы...
– Какая же ты стала… другая. Все та же заноза, но не такая колючая, что ли… Не такая эгоистичная, - улыбается Беликов, а я возмущенно фыркаю, отталкивая его от себя.
– Ага! А вот и старая заноза, - ржет Эд.
– Нет, серьезно, та беспринципная и наглая Веста, которая добивалась своего всеми способами, как-то пообтесалась, стала задумываться о других людях…
– Это хорошо или плохо?
– смотрю на довольного мужчину и понимаю, что ответ явно будет в мою пользу.
– Хорошо, даже очень, - улыбается Беликов.
– Ты знаешь немецкий, Веста?
– Не очень понимаю суть вопроса и его уместность, - хмурюсь я.
– Ответь.
– Нет, я учила английский и немного французский.
– Прекрасно, - еще шире улыбается Эд.
– Будет чем тебе заняться все эти несколько месяцев до моего отпуска. В Германию полетим, покажу тебе места своей юности. Обещаю, тебе понравится.
60
ЭДГАР
Сижу в кресле, в своем кабинете, и заполняю документы. Тошнит уже от бумажек, как я раньше от этого кайфовал?! Это же адский бестолковый труд!
Хотя, наверное, у меня все же есть ответ на этот вопрос.
Когда я загнал себя в рамки, то после этого всегда тратил все свое время на самореализацию, работу. Жил ею, стремился к должности, забыв о том, что у меня может быть жизнь и вне стен этого кабинета. Насыщенная на эмоции, на приключения, пусть даже иногда и не очень хорошие, но все же…