Заноза в его сердце
Шрифт:
Я даже вижу, что сообщение доставлено и просмотрено. Но ответа нет.
В голову лезут всякие мысли, что хоть ужастик снимай. Я набираю подругу. Она отвечает быстро.
– Вася тебе не звонил? – спрашиваю, как только она отвечает.
– Да, мы с ним вот недавно переписывались. Он уже часа два дома. Поржал, что мужики лохи и он толком ничего не сделал, – говорит подруга.
А мне становится стыдно за него. Нашел, с кем шутки шутить.
–
– Нет, видимо, не счел нужным, – пожимаю плечами, будто это увидела бы подруга. – Ладно. Пока, – прощаюсь с ней, и еще раз посмотрев на номер друга, откладываю телефон в сторону.
Ну что ж, на нет и суда нет. Бегать за ним я не собираюсь. Не хочет говорить, обижается, только я пока не пойму за что, ну и черт с ним.
Следующие дни проходят как обычно. Мы со Светой так и общаемся, а вот Васька ходит за нами привидением. Не подходит и смотрит на меня из-под хмурых бровей.
– Что у вас происходит? – не выдерживает подруга и в один из перерывов спрашивает.
– Да если бы я знала, – пожимаю плечами. – Он ведь так и не захотел со мной разговаривать.
– Ладно, я попробую выведать из него, что там случилось. Хотя он тоже сильно в подробности не вдается.
Мой распорядок дня практически не меняется. Универ, приют и дом. Выхожу прогуляться до сквера, но за забором лишь слышны работы. А увидеть все равно ничего не увидишь.
В четверг поздно вечером от Светки приходит голосовое сообщение о том, что ей нужна помощь. Так как она подрабатывает официанткой, а их заказали на обслуживание какого-то важного мероприятия, и у них попросту не хватает рук. Вот и предлагает мне подработать. Я соглашаюсь. Мне же несложно. Останется только бабушке наплести, что я с ночевкой останусь у нее, и Светка меня поддержит, если что.
Леон
К концу дня на моем столе появляются несколько папок со всей информацией молодежи. Отправляю Вадика домой, решая остаться в одиночестве.
Первым делом нахожу папку девчонки.
Белова Тая Владимировна. Девятнадцать лет.
И дальше глазами пробегаю по информации по девочке. Здесь даже фото прикреплено. Отрываясь от текста, беру фото.
Красивая девушка смотрит на меня большими серо-синими глазами.
Возвращаюсь к информации.
Отец погиб не так давно. Мать была
Даже счета все пробили. Ничего толком нет. Так по мелочи. А вот на счету бабки приличная сумма лежит.
Отец работал на заводе, начальником был. Может, его накопления… Да мне это и неважно. Интересно, зачем она так прыгает вокруг этого сквера?
Откладываю эту папку, беру следующую.
Пчелкин Василий Иванович. Девятнадцать… Ничего интересного, пока не дохожу до одного из родственников.
Набираю ребят, которые караулят паренька.
– Отпускайте его домой, – даю команду.
– Да он тут дурью мается, сейчас отхватит люлей, – возмущаются с той стороны.
– Отпускай. Толку от него не будет. Еще больше напакостит. Завтра с его дядькой свяжусь, пусть в семье воспитывают, – отключаюсь, тут же записывая номер телефона его высокопоставленного родственничка.
Остальные меня не интересуют.
Как она его прикрывала…
Выдохнул, как можно спокойнее и засобирался домой. Но на выходе из офиса все же прихватил ее фото и убрал во внутренний карман пиджака.
По дороге до дома звонит Лана. Сбрасываю вызов, набрав сообщение, что не могу разговаривать. Нет желания с ней даже по телефону разговаривать. Упертая. Я не понимаю, какой цели она добивается. Разве стоит вот это все такого унижения? Должна же быть где-то у нее эта чертова женская гордость?
Следующий день проходит в разъездах по округу. Бабули-одуванчики, многие понимают, чего хотят и требуют от власти конкретики. С поставленной задачей справляюсь. Тему сквера цепляют неохотно. Молодняка нет, а им лишь бы было все культурно и для детей было место, где погулять.
Дальше дела-дела-дела.
Звоню маме. Разговор не задается. Она расстроена, но из-за чего не говорит.
– Где отец, пытаюсь с ним связаться ничего не выходит, только пакостит.
– Я ничего не могу сказать. Каждое утро он выезжает в офис, – приглушенно звучит ее голос.
– Ладно, не говори ему, что я звонил. Мам, все в порядке? Все же мое предложение переехать ко мне в силе, – напоминаю.
– Сынок, у меня все хорошо. Правда. Не переживай. Делай то, что считаешь нужным. А он перебесится. Ты должен жить своей жизнью, а не его.
Конец ознакомительного фрагмента.