Занозой в сердце
Шрифт:
– Зачем?
– Даже не поздороваешься?- как-то устало спросил он.
– Привет.
– Привет, - пауза.
– Александра, это должно было случиться рано или поздно. И если честно, я жалею, что не сделал этого раньше. Я помню, что ты просила не говорить. Но я устал. Устал скрываться, устал играть во все эти игры. Мне не двадцать. Я хочу, чтобы ты была рядом всё время, а не раз в неделю. И пусть Даша теперь злится, мне всё равно. Зато я могу говорить о своих чувствах без всяких оглядок. Меня радует, что не нужно будет прятаться. Что я могу держать тебя за руку и обнимать, когда мне этого захочется, не
Он всё говорил и говорил, а я никак не могла понять, что я сейчас чувствую. Радость, что он так любит? Что выбрал меня? Или горечь, что этим поступком лишил меня подруги, а себя дочки. Даша ведь и на него злится...
– А как же вы с Дашей?
– А что мы? Я её люблю, я ей об этом сказал. Мой дом всегда для неё открыт, а я всегда буду рядом, когда понадобится. Её дело, принять меня таким или оттолкнуть. Это будет её решение, - потом Андрей решил сменить тему.
– Как у тебя дела? Что там с ...- он замялся, вспоминая имя.
– Он в больнице, пока без изменений. Мама очень расстроена. Я ужасно устала от всей этой обстановки.
– Милая, я не знаю, что тебе наговорила Даша. Я только прошу, не разрушай то, что между нами. Она уже знает. Теперь нужно только подождать, когда она смирится. Хочешь я приеду к тебе? Скажи куда и я сегодня буду у тебя.
– Нет, Андрей, не надо, извини, но сейчас я хочу подумать.
66.
Саша
В воскресенье с самого утра мама уже собиралась ехать в больницу. А мне нужно было решать вопрос с жильём и учёбой.
– Мам, мне уехать нужно. Я не могу учёбу пропускать так долго. Нужно решить вопросы с пропусками. Да и сессия совсем скоро. А ещё жильё искать нужно.
– А жильё зачем, ты вроде у подружки жила?
– Обстоятельства поменялись, - говорить об этом было сложно.
– И когда ты ехать собралась? Мне в понедельник на работу. Кто за Колей смотреть будет?
– Может ты отпуск возьмёшь? Я тут не могу сидеть, а если он в таком состоянии ещё месяц проваляется?
– я начинала злиться, но старалась говорить спокойно.
– А ты в церковь сходи. Помолись за его здоровье, он быстрее и выздоровеет, - закатила глаза.
Интересно её Коленька так бы с ней возился? Хотела спросить об этом, но не рискнула. Вышла из кухни, где она завтракала.
Иногда мне кажется, что мы совершенно чужие друг другу люди. Из комнаты я вышла только когда, услышала, как за ней захлопнулась входная дверь. Чем себя занять я не знала. Вчера я так ударилась в трудотерапию, что переделала всё, что могла. Этого никто не оценил, но себя я отвлекла. А вечером отключилась от усталости. Сейчас же мысли о будущем лезли в голову со страшной скоростью и силой.
Прежде всего мне нужно найти жильё. В общежитие, в конце года, меня никто не пустит. Снимать квартиру одна я не смогу. Стоит заикнуться об этом Андрею, он конечно сразу решит этот вопрос. Но я не могу... Я даже деньги брать от него не хочу. Он пытался мне их вручить ещё после нашей первой встречи. Якобы на такси, чтобы не ездила на общественном транспорте. Ну и ещё, чтобы могла порадовать себя чем-нибудь в его отсутствие. Я долго возмущалась, он сдался. А потом я обнаружила эти деньги у себя в сумочке. В следующий раз он положил деньги во внутренний
– Здравствуйте. Вы знаете, Федотову Нину Петровну?
– спросил меня незнакомый голос.
– Да, это моя мама, - что-то неприятное, ползучее стало распространяться у меня по позвоночнику в предчувствии чего-то нехорошего.
– Меня зовут Вадим Степанович, я лечащий врач... то есть был лечащим врачом Зотова Николая.
– Да, я помню, мы встречались. Что значит были врачом?
– Он умер. Мне очень жаль, - эта новость, как бы ужасно это ни было, меня не огорчила. Я только не могла понять почему он звонит мне, и причём тут мама? Но звонивший мужчина сам ответил на незаданный вопрос.
– Ваша мама очень плохо перенесла известие о его смерти. Мы ввели успокоительное, теперь она спит. Но необходимо решать вопросы с Зотовым. Вы можете приехать?
– Я... да. Я приеду, - в трубке раздались гудки, а я как замороженная ещё какое-то время стояла с прижатым к уху телефоном.
Он умер. Надо ехать. Маме плохо. И что теперь будет с ней? Он был её смыслом жизни последние пять лет. Соберись, Саша. Соберись. Пошла в комнату переоделась и вышла из квартиры.
Погода была замечательная. Молодая листва радовала своей зеленью, солнце было ярким, слепящим, по-майскому тёплым. Чтобы доехать до районного центра, где находилась больница, нужно было ехать на автобусе минут тридцать. Я не стала ждать, а пошла вдоль дороги подняв руку, в надежде остановить машину. Мне повезло, и километра не прошла, как какой-то дяденька сжалился надо мной и внял моей просьбе.
На негнущихся ногах я входила в здание больницы. С чего начать даже не представляла, и была совершенно растерянна. Сначала пошла в отделение, где лежал дядя Коля, в надежде найти врача, который мне звонил. Он пригласил меня в ординаторскую. Там что-то объяснял о предполагаемой причине смерти. Что точно об этом скажет вскрытие. Что мне нужно получить его вещи, которые хранились в больнице, а также забрать вещи из палаты. Отдал мне какие-то бумаги, с которыми я должна буду идти в морг, чтобы получить тело. Посоветовал обратиться в специальную службу для организации похорон.
– Простите,- перебила я врача.
– А где мама?
– Ах да. У неё был нервный срыв. Она очень болезненно перенесла смерть своего мужа...
– Они просто жили вместе...- зачем-то поправила я врача.
– Не суть. На фоне этого у неё сильно подскочило давление. Мы оказали ей помощь, но боюсь, что несколько дней ей придётся остаться под наблюдением, - я кивнула.
– Ну если всё понятно, то не буду вас задерживать. Сегодня вы ничего сделать не сможете. Хотя можете привезти вещи для мамы. Она в терапевтическом отделении,- он глянул на какой-то листок.
– В четырнадцатой палате. Я думаю часа четыре она ещё проспит. А завтра решайте вопрос с похоронами.