Запад-36
Шрифт:
Важнейшим соображением, почему я лично решил возглавить «геологическую экспедицию», было связано с тем, что я неплохо представлял координаты залегания потребных мне полезных ископаемых. Моё присутствие позволит существенно сэкономить время и не распылять и так скромные трудовые ресурсы попусту для поиска на местности, тем более в тяжелейших зимних условиях.
Срочных дел в преддверии экспедиции хватало. Поскольку мёрзнуть в пути не входило в мои планы, пришлось срочно на заводе наклепать не только переносные тигли для передвижной лаборатории, но и больше десятка печек — «буржуек». Одну печь встроили в мою карету на двух полозьях. Остальные «буржуйки» раздал другим командирам и служащим Геологоразведочной службы, будут их у себя в палатках на ночлег ставить. Что — то в последнее время привык я жить
Пехотные подразделения с таким «буржуйским» комфортом, конечно, ночевать не смогут. На одно отделение выделялась одна войлочная палатка. К каждой роте были приданы обозные лошади, которые и перемещали на санях палатки всей роты и запас продовольствия, оперативно пополняемый в уездных городах княжества. В такой же стандартной армейской палатке размещаются старшее ротное командование — три взводных вместе с ротным. От комбата и выше — индивидуальные палатки.
Моя карета была снабжена застеклёнными щелями — окнами — для кругового обзора, внутри — мягкое кресло. Вот беда! Всю дорогу придётся спать, полулёжа в кресле. В коем — то веке высплюсь! Вначале хотел захватить с собой наличность для создания товариществ с провинциальными боярами, для премирования отличившихся геологоразведчиков и всяких прочих хозяйственно — финансовых дел, но тут я сам себе мысленно ударил по лбу, вспомнив, что банковские отделения теперь размещены во всех уездных городах.
А вообще, в таких комфортных условиях путешествовалось просто замечательно! За мутноватым каретным окном погода чуть ли не ежедневно менялась. Случались то морозы, то, завывая, разыгрывается метель, засыпавшая всё вокруг снегом, а мне в моём каретном возке всё было нипочём! На улице от холода трещат могучие вековые деревья, а у меня в печурке весело потрескивают дровишки, распространяя тепло и создавая уют. И лениво позёвывая, я рассматривал давно набившие оскомину зимние пейзажи проносящихся мимо берегов Днепра и порядком надоевшие виды заснеженного леса. Чтобы совсем уж не заскучать в одиночестве, к себе на разговоры я приглашал отправившихся в поход гражданских и военных служащих. Тем для обсуждения нам более чем хватало — армия, экономика государства, новые предприятия, образование и реформа госаппарата, что называется начать и не кончить!
В пути приходилось время от времени посещать жилища бояр и старост. Зажиточный крестьянский дом делился на две части: от входа вверх шла лестница, и под потолком размещалось жилое помещение. В нижнем полуподвальном этаже обитала местная живность — от кур до коров, «облагораживая» помещения соответствующими запахами. Печь была глиняная с основанием из булыжного камня, к ней была прикреплена обшитая деревом лежанка, на которой размещалось на ночь всё семейство. Стены уставлены деревянными лавками — на этом вся мебель и заканчивалась, толком не начавшись. Посуда деревянная. Крыши покрыты дранью, помещение освещается лучиной. Как люди в таких, в буквальном смысле слова, скотских условиях живут — загадка! К тому же, после ночёвки в таких домах можно запросто подхватить вшей или быть искусанным с ног до головы клопами. Поэтому, я предпочитал ночевать в своей отапливаемой карете на полозьях.
В походе участвовали Дорогобужский, Вяземский, Ржевский и Можайский полки. Последним двум полкам пришлось проделать немалый путь до Смоленска. Выводя полки из Ржева и Можайска, я преследовал ещё две факультативные цели — хотел отследить реакцию своих северо — восточных соседей — Владимиро — Суздальского и Новгородского княжеств, да и местных жителей не мешало лишний раз проверить на предмет их лояльности. Особенно важно это было в преддверии большого похода на запад будущим летом. Но пока что в оставленных городах всё было спокойно. Гарнизоны из горожан и не думали бунтовать, суздальские князья тоже, сидели в своих княжествах тихо, как мыши за веником. Ну и наконец, требовалось «обкатать» свои войска зимой, ведь те же татаро — монголы нагрянут именно в зимний период и уже меньше, чем через два года.
На третий день мы добрались до расположенного в пятидесяти километрах от Смоленска, если следовать вдоль русла Днепра, «Доброминского» месторождения цементного
Месторождение было расположено в десяти километрах от левого берега Днепра, рядом с небольшой речушкой, впадающей в Днепр, что автоматически снимает многие транспортные проблемы. Хоть верхние слои земли и были промёрзши, но буры, кирки, а также разожжённые костры, позволяли быстро докапываться до не замерзающих грунтов. А в шурфах работа уже шла легче. Залежи мергелей, как и предполагалось, обнаружились под небольшой вскрышей, что в будущем позволит вести разработку открытым способом.
В своей передвижной лаборатории, с помощью захваченных с собой химиков и геологов, я провёл натурные испытания обнаруженного вещества. Выгруженный из переносного тигля, после хорошей «прожарки», мергель выглядел, как и подобает пристойному цементу. Добавление воды в сухую смесь моего положительного мнения о нём ничуть не изменило. Значит, Доброминскому цементному заводу быть!
Прямо на месторождении стояла весь состоящая из шести дворов, далеко отстоящих друг от друга. Нежданному прибытию местные крестьяне — промысловики совсем не обрадовались, но страх перед властью и немножко монет очень быстро растопили лёд недоверия.
Деревенских я разослал по соседним весям, с приглашением в гости старост. С ними провёл серьёзный разговор по поводу предстоящей отмены податей, о замене их на трудовые повинности. При этом делал особый акцент на предстоящих хороших заработках. Такое вежество и предупредительность к крестьянам я проявлял из — за того, что места здесь дикие, и народ может разбежаться по лесам, если его сильно напугать, а любые перемены крестьян всегда пугали.
Но обнаруженных сельских вервей в округе, а также количество проживающих в них смердов, было сильно недостаточным для начала крупномасштабной добычи. До ближайших городков — Немикоры и Сверковы Луки было порядком, километров двадцать. Поэтому я решил заложить на месте добычи новый город, и, не мудрствуя лукаво, назвать его Добромино. Благо тысячи пехотинцев не только помогали копать шурфы, но и по всем правилам преподаваемого им воинского искусства построили лагерь — острожек — считай, что уже готовый к заселению, хорошо укреплённый город. Деревянных изб, конечно, не ставили, но стройматериала на месте покинутого лагеря оставалось с избытком. А люд рабочий для заселения городка и добычи сырья я планировал этим летом найти в достаточном количестве, так как готовился действовать в западнорусских землях, против раздухарившихся не на шутку литовцев.
На местах стоянок леса полностью вырубались, колья вмораживались в снег или связывались в «ежи» устанавливаемые по периметру всего лагеря. Внутри лагеря ставились тёплые войлочные палатки вдоль прямых улиц. Каждое отделение жило в отдельной палатке. Каждая рота выстраивала палатки отделений в один ряд, замыкала такой ряд «командирская» палатка, вмещающая в себя трёх взводных и одного ротного. Девять рот образовывали полк, занимающий отдельный «квартал», обособленный от других таких «полковых кварталов» широкими дорогами пересекающих вдоль и поперёк весь лагерь. Когда снимались с лагеря, то на месте оставляли все деревянные укрепления и прочие сооружения. С собой забирали лишь свёрнутые в скатки палатки, артиллерию (как — никак учения), да прочий мобильный обоз набитый продовольствием и транспортируемый на специальных повозках особой конструкции, установленных на полозья, при случае лёгко превращаемые в гуляй — город.
Встретился с уездным наместником вновь образованного Доброминского уезда, боярином из городка Долгомостье. Обозначили с ним границы его уезда, заодно объяснил ему свою задумку. Сейчас начинать добычу, ковыряясь в промёрзшей земле, не было ни смысла, ни трудовых ресурсов. Всё должно измениться, когда сюда начнут прибывать полоняники, приписанные к заводу. Потом этими холопами нужно будет равномерно заселить весь новый уезд, чтобы они могли сами себя прокормить.
— Владимир Изяславич, если ты велишь их по всему уезду расселить, то до завода многим будет далече добираться, утром выйдя, только к вечеру будут приходить? — задал закономерный вопрос наместник.