Запад-81
Шрифт:
– Каковы потери?
– Пятьдесят шесть самолетов потеряно, двенадцать сильно повреждено, но летчики сумели их посадить. Еще четыре имеют незначительные повреждения. Это без учета потерь в первом вылете!
– То есть, майор, Ваша группа фактически утратила боеспособность?
– К сожалению, да, господин оберст-лейтенант!
– Чем Вы можете объяснить эту ситуацию?
– По данным разведки в этом квадрате, - он указал на карту - Вообще, не должно было быть русских частей. Но плотность зенитного огня была такова, что я думаю, там находилось не менее зенитного полка иванов. А может быть даже и более. Плюс ко всему мы были атакованы русскими
Неожиданное появление сильного сопротивления русских, конечно же, не испугало Коша, но заставило сильно задуматься. Еще с тройку таких засад, и от вверенного ему гешвадера останутся одни воспоминания. Так что меры надо принимать. Причем принимать незамедлительно.
– Надо немедленно направить туда разведчика!
– Да, господин оберст! Нужно ориентировать на этот квадрат авиаотряды ближней разведки вермахта, которые действуют в том районе, господин оберст-лейтенант! Не зря русские так прикрывают этот район.
– Вы думаете, майор, может у большевиков в этом районе находится что-то важное? И именно поэтому они сосредоточили там такое количество зенитной артиллерии? А по поводу привлечения вермахта, давайте не будем торопиться Эрнст!
Кош не спроста задавал такие вопросы. Ведь за серьезные потери и с него тоже серьезно спросят. Но одно дело, если эскадра погибла просто так, и совсем другое, если была выявлена ранее не обнаруженная серьезная группировка или объект противника. Тут уж всю вину можно было свалить на разведку.
Кюль сразу понял, куда клонит начальник:
– Да, господин оберст, очень вероятно, что русские сконцентрировали в этом квадрате серьезные силы, готовые отражать наступление наших войск. И если разведка не смогла засечь передислокацию красных, то нашей вины в этом нет. Мы сделали все, что могли.
– Я тоже так считаю, Эрнст. Вы пока пишите рапорт, а я свяжусь с генералом. Надо, чтобы эту новость о сосредоточении значительных сил большевиков в этом квадрате он узнал именно от нас. И мысленно добавил: "Если вермахт умудрится вляпаться в этом квадрате, то на фоне этого может быть удастся сгладить ситуацию с разгромом целой группы бомбардировочной эскадры".
Часть 7
Подполковник Амбросимов.
Приняв итоговый доклад об итогах боя с немецкими самолетами от гвардии капитана Ледогорова, наконец-то вылез из бронированного нутра своей КШМки и с удовольствием потянулся. В спине при этом, что-то хрустнуло, видно какой-то позвонок стал на место. Над лесом начинало вставать солнце, пахло смолой и мхом. Встававшее солнце, пробиваясь через покачивающиеся ветки деревьев, играло на земле теплыми желтыми пятнами. Среди прошлогодней хвои зеленели кустики земляники с еще не до конца созревшими, чуть красноватыми капельками ягод. Это была такая красота, что я на какой-то миг даже забыл о том куда нас всех занесло. Стоило только обернуться на шорох чьих то шагов, как картинка резко поменялась. Из-за того, что ветра практически не было черные дымы от сбитых самолетов столбами уходили в нежно голубое небо, и это сочетание цветов было кое-то неправильное, чем-то резало глаз, и моментально вернуло в действительность.
Ко мне подошел командир 1-го
– Сейчас будет предлагать сдаться в плен.
– отчего то пришла в голову эта мысль. Я приказал лейтенанту:
– Этого немца к капитану Суховею, пусть его допросит! Его оружие и документы сдайте капитану, остальное оружие и документы мне.
– Есть! ответил лейтенант, и передав мне два пистолета ТТ и небольшую стопочку документов, повел немецкого летчика в сторону где обосновался наш начальник разведки. В стопке было два удостоверения личности(командирские книжки?), два партбилета и удостоверение депутата Верховного Совета СССР.
Передо мной, стояли двое мужчин, примерно моего возраста, один с генеральскими петлицами был со звездой Героя и пятью орденами, среди которых был орден Ленина, три ордена Боевого Красного Знамени и один орден который я не смог опознать. Под наградами был закреплен маленький красный флажок с надписью "Верховный Совет СССР". Ему было от 35 до 40 лет, низкого роста, на лбу залысины и взгляд человека который привык идти прямо, никуда не сворачивая. Второй был моложе на несколько лет, в петлицах у него было по две шпалы, никаких наград не было. Он был на целую голову выше и намного шире в плечах. Под глазом уже налился фиолетовый синяк, а глаз заплыл настолько, что не открывался. За его спиной стояли двое сопровождающих солдат из взвода Скороходова с такими же фингалами под глазами, только у летчика под левым, а у обоих солдат под правым глазом. Такое обилие синяков на одном квадратном метре наводило на определенные выводы. Пришлось спросить у солдат:
– Где это вы так?
– Так, когда за этим приехали, он нас за немецких диверсантов принял, ну и...
– А почему тогда не отстреливался?
– В парашюте запутался, только левая рука свободна была, не мог он стрелять,
потупившись сказал один из солдат. Мы его уговаривали, а он ни в какую. Он когда Леху, то есть рядового Смирнова ударил, я уже не стерпел и тоже его хуком. Только он и меня успел, я даже прикрыться не смог. Я на спину упал, а он в отключке висеть остался, тут его остальные и спеленали.
– Почему Вы оказали сопротивление? Спросил я летчика.
– Незнакомая форма, неизвестное оружие, что мне оставалось делать? Сдаваться в плен? Вопросом на вопрос ответил летчик.
Видя, что летчикам стоять не легко, я приказал бойцу из взвода управления откинуть скамейки в кузове "Урала" и предложил им присесть.
– Кто вы, я уже понял из ваших документов, Вы генерал-майор Лакеев Иван Алексеевич, а Вы майор Архипенко. Я подполковник Амбросимов командир этой воинской части. Лакеев стремительно встал и хорошо поставленным командирским голосом начал:
– Подполковник! По какому праву Вы задержали меня и моего подчиненного! Я требую немедленно вернуть мне и моему подчиненному документы, личное оружие и доставить меня в штаб в г. Луцк!
– Товарищ генерал-майор! Моя часть является частью особого назначения. Как Вы успели заметить, часть вооружена новой техникой особой секретности. Мне дано право уничтожать всех, кто будет находиться в расположении без соответствующего разрешения. У Вас и Вашего подчиненного есть такое разрешение?