Запад-81
Шрифт:
– Команды с катера слышишь?
– Да.
Я снова вылез наружу, и нашел взглядом где стоят катера. Действительно сразу не увидишь.
– Пулеметчики, товсь!
– кто-то скомандовал на катере. Но в этом, пожалуй, не было и нужды. Пулеметчики уже развернули стволы пулеметов в сторону самолетов.
Вот один из бомбардировщиков, отвалив от остальных, развернулся в сторону шлюза, и сразу последовала команда.
– Огонь!
Враз загрохотали пулеметы катеров и БТРа. Пять пунктиров трассирующих пуль сошлись перед самолетом, качнулись
Бл...! Надо куда-то в сторону отойти, а то подстрелят из ПКТ, как куропатку! Прошло немного времени, и вновь наслышался гул вражеских самолетов. Вот они! Опять заходят...
– Огонь!
И на этот раз, напоровшись на трассы наших пулеметов, бомбардировщики не сбросив бомб, отвернули. Один из них дымя правым двигателем медленно разворачивался на запад.
Что бы не гадать, вернутся - не вернутся, связался с 'Оводом', и передав наши координаты запросил воздушную обстановку. Убедившись, что повторный налет не грозит, хотел сходить к морякам в гости, как ребята с вышки сообщили:
– Товарищ прапорщик, к вам гости идут - моряки, два человека с оружием.
– Принял, иду встречать гостей, на связи Окунев, и внимательно там смотри.
– Все понял, не волнуйтесь...
Когда я вышел из БТРа, моряки были уже метрах в десяти и очень внимательно рассматривали нашу машину. Подойдя ближе, весь интерес уже переключили на меня. Внимательные глаза с небольшим удивлением рассматривали комбинезон, портупею, офицерскую сумку, хорошо что догадался оставить 'калашников' в БТРе.
– Старшина Бабкин.
– Матрос стоящий рядом промолчал.
– Капитан Мисюра.
– Не стал я отходить от своей легенды.
В этот момент, недалеко взревело несколько двигателей и опять послышался лязг гусениц. Чертиком выскочив из люка, Окунев закричал:
– Немцы в атаку пошли!
Вдруг в монотонный гул моторов ворвались резкие звуки выстрелов нескольких пушек.
Подбежав к 'семидесятке', напялив шлемофон, прижимая к горлу ларингофон, почти крикнул:
– 'Вышка', что там?
– Наши бьют! По немцам!
– по рации обрадовано доложил наблюдатель.
Было хорошо слышно как бьет что-то скорострельное, раздался громкий 'п-а-а-х' и опять резкие звуки пушек. После этого, форсируя моторы немцы выходят из-под огня. Никто из них не свернул к шлюзу.
Вся стрельба длилась от силы пару минут. Подождав немного, обратился к старшине:
– Надо бы глянуть?
– Не вопрос.
– Повернувшись к моряку почти прорычал: - Краснофлотец Китаев со мной!
– И легко, почти не касаясь земли, начал подниматься по отрывистому берегу.
– Старшина погоди, не торопись!
– нагнувшись к люку БТРа негромко приказал:
– Семенов, Добродедов идут со мной. Добродедов 'сто восьмую' в сидор спрячь чтобы только 'куликовка' и гарнитура наружу понятно?
– Уже все готово!
– Моментально отозвался радист.
– Тогда за мной!
– И мы полезли
Метрах в ста от подбитой нами бронемашины, чадили два немецких полугусеничных транспортера. Немцев видно не было, зато с другой стороны, от лесочка, перебежками, в сторону подбитой техники, приближалось несколько красноармейцев.
Прежде чем выходить на открытое место, еще раз запросил парней на вышке. Немцы откатились за выступ леса, и судя по поднявшейся пыли, обходят по дороге лесной массив с севера. Только после этого мы все пошли к немецким транспортерам. Возле них уже были замеченные нами красноармейцы. Они хозяйственно собирали трофеи под присмотром сержанта. Когда один из моих солдат нагнулся поднять винтовку убитого немца, то сержант моментально среагировал:
– Не тронь!
Семенов вопросительно посмотрел на меня.
– Оставь, это их победа, им и распоряжаться. У нас бронемашина еще не осмотрена.
Услышав это, сержант обрадовано воскликнул:
– Так это ваших рук дело?
– Наших сержант, а мотоциклистов моряки к ногтю прижали.
– Оце добрэ!
– А вы кто будете добры-молодцы?
– Командир первого огневого взвода полковой батареи сорок первого мотострелкового полка сержант Нефедов.
– Капитан Мисюра.
– Старшина Бабкин.
Тут из подбитого транспортера вылез красноармеец и вытерев руки куском тряпки, обратился к сержанту:
– Товарищ серж...
– Но увидев его кивок в мою сторону, повернулся ко мне.
– Товарищ командир, разрешите обратиться к товарищу сержанту?
– Обращайтесь.
– Товарищ сержант, использовать трофейную технику не представляется возможным!
Увидев мое удивление Нефедов пояснил:
– Во время боя сгорел один тягач, другой две пушки с передками и прицепами не потянет. Вот думал использовать немецкую технику.
– А что с этими?
– Кивнул в сторону немцев.
– У одного разбит прямым попаданием мотор, у второго разбита полностью левая гусеница вместе с катками.
В этот момент к старшине подбежал вынырнувший из кустарника матрос и протянул лист бумаги. Старшина пробежал ее глазами, и сообщил:
– Мне приказано немедленно следовать обратно в базу, в Пинск.
Кратко, но тепло попрощавшись с этим почти незнакомым моряком и на всякий случай обменявшись с ним радиоданными, принялся осматривать подбитые артиллеристами транспортеры. К моему удивлению они оказались разных моделей. Тот у которого был разбит двигатель, оказался не гусеничным, а колесным, типа нашего БТР-152, но с угловатой башней, из которой торчала небольшая автоматическая пушка. Второй был совсем небольшим полугусеничником, его высота была даже меньше моего роста. Его пулемет, хозяйственные артиллеристы уже сняли с турели и вместе с лентами тащили к своим пушкам. Вокруг транспортеров валялись различные вещи, которые не заинтересовали красноармейцев. Практически все внешние ящики были открыты и рядом, на земле было их самое разнообразное содержимое.