Запад Эдема (пер. О. Колесникова)

Гаррисон Гарри

– Великолепно! – воскликнула Ваналпи. – Чем вы пользуетесь для удаления меха?

– Струной-ножом.

– Очень плохо. Эти штуки годятся только для резки мяса. Принеси унутака, – приказала она помощнице.

Коричневое, слизнеподобное существо вытряхнули из контейнера на ладонь Ваналпи.

– Я использую это для подготовки образцов. Они переваривают мех, но не портят кожу. Правда пока я использовала его на мертвых образцах, сейчас посмотрим, как они действуют на живых.

Сталлан швырнула Керрика на пол и наклонилась над ним; пока Ваналпи сажала унутака ему на голову. Существо медленно поползло ему по черепу.

– Очень

хорошо, – объявила Ваналпи. – Плоть не повреждена, а мех удален. Теперь другая проблема – ему обязательно нужна сумка. У меня есть выделанная шкура, почти точно подходящая по цвету. Остается примерить ему по месту и окончательно отделать. Я пущу по ее краю повязки, и она прилипнет к телу.

– Ну, хорошо, а сейчас встань сюда.

Керрик едва не расплакался от грубого и оскорбительного обращения, но сдержался. Мургу не должны видеть его плачущим. Холодный слизняк еще ползал по его голове. Когда он двинулся обратно, Керрик взглянул на маленькие куски кожи, которые как раз примеряли на него, и забыл о твари, которая медленно ползла по реснице его глаза.

Никогда, за всю короткую жизнь, он не предполагал, что будет носить сумку, сделанную из хорошо выделанной кожи Исел – девушки, убитой у него на глазах.

Глава 15

– Я долго думала о твоем статусе, – сказала Энги. – И пришла к выводу, что ты нижайший из низших.

– Я – нижайший из низших, – согласился Керрик, стараясь сосредоточиться на ее речи и не обращать внимания на ползающего по его черепу унутака. Шел всего третий день, как тот очищал его тело от волос, и Керрик находил это отвратительным. Он с нетерпением ждал, когда тот кончит, чтобы смыть его липкие следы. Сейчас унутак ползал по его затылку, и мальчик мог вытереть лишенные бровей и ресниц глаза тыльной частью ладони.

– Ты не очень внимателен, – сказала Энги.

– Я стараюсь. Я нижайший из низших.

– Но ты говоришь это не так. Ты никак не научишься делать это правильно, а сейчас это необходимо. Смотри: я – нижайший из низших.

Керрик заметил ее согбенную позу, подогнутый хвост и постарался повторить.

– Уже лучше. Тебе нужно побольше практиковаться, потому что скоро ты будешь в обществе тех, кто правит здесь, а они не потерпят искажения языка.

– Откуда ты знаешь, что я нижайший из низших? – спросил Керрик.

– Вайнти – эйстаа и правит здесь, в Альпесаке. Она выше всех. Под ней, но бесконечно выше тебя и меня находятся Сталлан, Ваналпи и другие, которые приказывают в городе. У них есть свои помощники и, конечно, фарги, которые во всем прислуживают им. Хотя сейчас ты говоришь лучше, чем многие фарги, ты должен быть ниже их, поскольку они йиланы, а ты только говорящий устузоу, но все же животное.

Керрика нисколько не заинтересовала структура их сложных общественных отношений, рангов и привилегий. Сейчас его занимало новое, никогда прежде не слышанное слово.

– Что такое фарги?

– Они… ну просто фарги.

Едва сказав это, Энги осознала глупость такого утверждения. Долгое время она сидела неподвижно, пытаясь достичь ясности. Это было трудно. Энги никогда не задумывалась об этом. Она просто принимала факт их существования

Поскольку Энги готовила устузоу к выступлениям перед Высшими, она решила объяснить ему все с самого начала.

– Когда молодые покидают берег рождений, они уходят в море. Много лет они

живут в океане, потому что рыбы много, а опасностей мало. Все, кто выходят в океан одновременно, принадлежат к одной эфенбуру. Они эфенселе друг друга и связаны узами, которые сохраняются всю жизнь. Постепенно они взрослеют и покидают океан. Самцов сгоняют в одно место и приводят в город, потому что они слишком глупы, чтобы обеспечивать себя сами. Это очень тяжелое время для каждого, ведь им нужно найти собственную дорогу в жизни. Пищи много, но есть и опасности. Жизнь сосредоточена в городах, и молодежь идет туда. Они слушают и учатся, и те, что научились говорить, и есть фарги. Ты же находишься еще ниже, чем они.

– Я понял это, но не понял относительно самцов. Фарг – это самки?

– Конечно.

– Но ты же самец…

– Нет. Ты никогда не видел самцов, потому что их содержат в канале.

Новость ошеломила Керрика. Самки, все мургу – самки! Даже отвратительная Сталлан. Действительно, все у мургу не имело смысла. У тану все могли говорить, даже молодежь, а у мургу нет. Наверное, они были слишком глупыми.

– А что происходит с теми, кто не научился говорить? – спросил он.

– Это не должно тебя интересовать. Достаточно запомнить, что даже нижайшие фарги из тех, кто не умеет говорить или говорят с трудом, выше тебя.

– Я нижайший из низших, – согласился Керрик и подавил зевоту.

Вскоре их урок был прерван скрипом открывающейся двери. Керрик постарался скрыть ненависть, которую испытывал всегда, когда входила Сталлан. Она принесла закрытый контейнер.

– Время пришло, – сказала она. – Вайнти хочет представить устузоу.

Керрик не протестовал, когда Сталлан взяла унутака и провела им по нему с головы до ног. Потом ей не понравились живые кандалы, державшие его руки, и она заменила их на свежие. Затем извлекла из контейнера длинную тонкую ленту, которая извивалась, когда она держала ее за один конец.

– Нам не нужны неприятности с этим устузоу, – сказала Сталлан, толкнув Керрика назад и захлестнула существо вокруг его шеи. Затем она закрепила пасть животного на его собственном теле, сделав тем самым петлю, и крепко взялась за другой его конец.

– Прикажи ему следовать за тобой, – обратилась она к Энги, недовольная, что Керрик был чем-то большим, чем дрессированное животное. Они были равны в своей ненависти друг к другу.

Керрика это не задело: впервые после захвата он мог увидеть, что находится за дверью. У него сохранились лишь смутные воспоминания о боли, лесе и деревьях, когда его первый раз несли сюда. Сейчас он был настороже и изо всех сил старался казаться послушным. Энги широко распахнула дверь, и он последовал за ней: руки его были крепко связаны впереди, а сзади шла Сталлан, крепко державшая конец петли.

Перед ним тянулся тускло освещенный зеленый туннель. Пол у него был плетеный, как пол тюремной камеры, но стены были менее плотными. Их образовывали растения многих видов, тонкие и толстые стволы деревьев, вьющиеся лозы, цветущие кусты и многие странные растения, названия которых он не знал. Перекрывающиеся листья скрывали происходящее по сторонам. В многочисленных коридорах он мельком замечал движущиеся фигуры, которые затем появлялись в освещенных солнцем отверстиях. Он поглядел на них искоса, ослепленный после долгого заключения. Свет причинял боль, но он смотрел слезящимися глазами, стараясь разглядеть все.