Западня для лорда
Шрифт:
— Ты знаешь, я не собираюсь менять решение.
Со вчерашнего дня они только и делали, что спорили об этом.
В голове Венеции снова и снова звучали вопросы подруги: «Что, если ты заблуждаешься? Все доказательства указывают на него. Что, если он пустил пулю в висок твоего отца?»
Но ее вера в Линвуда оставалась неколебимой. «Нет, Элис, он этого не делал». Такой ответ шел вразрез с логикой и уликами, но ее сердце считало его единственно правильным.
Даже если она заблуждалась, это уже не имело значения. Она не могла допустить, чтобы его повесили.
Когда
— Мисс Фокс, — поприветствовал он ее официальным тоном, будто они не собирались жениться. — Мисс Элис. — Он кивнул другу. — Рейзби.
Их глаза снова встретились, и она прочла страсть, таящуюся в его взгляде. Он мог сколь угодно долго скрывать свои истинные чувства от целого мира, но только не от нее. Каждой клеточкой тела она ощущала его присутствие и свою связь с ним. Они поженятся для того лишь, чтобы спасти его, и ни для чего больше. Да и как может быть иначе после всего, что произошло, после того, как он узнал, кем она в действительности является? Предательство и обман всегда будут стоять между ними, затмевая любовь и желание.
Дверь камеры открылась, вошел граф Мисборн в сопровождении высокого, тощего человека в мантии священника, сжимавшего в руках маленькую потрепанную книжечку. Только тогда Венеция, наконец, осознала реальность происходящего.
По виду священник был старше графа и явно нервничал, что неудивительно, учитывая, как власти могут истолковать этот брак. Венеции стало интересно, не заставили ли его силой прийти сюда. Одного взгляда на Мисборна было достаточно, чтобы понять: немного найдется людей, способных ему перечить.
Длинные костлявые пальцы священника раскрыли страницу в книге, отмеченную красной ленточкой. Он посмотрел на Венецию, но она не сумела понять, что таится в его взгляде — любопытство, порицание, сожаление. Она не стала отводить глаза, отказываясь чувствовать себя пристыженной или запуганной. Она взирала на него со своей легендарной дерзкой самоуверенностью. Священник сам отвел глаза, притворившись, что ищет нужное место на странице. Высоко вздернув голову, Венеция встала слева от Линвуда. Они не обменялись больше ни единым взглядом.
— Приступайте, — скомандовал он.
Священник начал произносить слова, которые свяжут их воедино перед Богом и людьми. Слова, которые нельзя обратить. Они спасут Линвуда от презренной участи, на которую его обрекла Венеция.
Сдержанно и невозмутимо она дала ответ, изо всех сил пытаясь скрыть бушующий в душе ураган чувств. Лишь когда Линвуд взял ее за руку и надел на палец кольцо, самообладание изменило ей. Его рука показалась ей очень теплой, в отличие от собственной, леденяще-холодной, а прикосновение легким, но собственническим. Венеция не осмеливалась посмотреть ему в лицо, опасаясь, что его глаза похитят остатки
Голос священника зазвучал снова, но она не улавливала смысла слов. Для нее значение имели лишь пальцы Линвуда, коснувшиеся ее подбородка, повернувшие ее лицо к себе. Он склонился к ней и поцеловал с такой страстью, как если бы они были наедине, и Рейзби, Элис, Мисборн и священник не стояли рядом. Он целовал ее так, будто она не была дочерью Ротерхема и не предавала его. Венеция отвечала, будто и в самом деле являлась распущеннейшей из шлюх, каковой считали ее в свете. Наконец он прервал поцелуй, и она отступила на шаг, проложив между ними некое расстояние.
— Церемония окончена, — объявил священник.
— Слава богу, — с облегчением ответил Мисборн.
— Поздравляю, старина, — произнес Рейзби с напускной веселостью, пожимая Линвуду руку. Однако взгляды, которыми они при этом обменялись, были предельно серьезными.
Элис обняла и расцеловала Венецию, но не смогла выдавить из себя ни слова.
Никто не пожелал им счастья. Никто не думал, что при данных обстоятельствах это вообще возможно. Каким бы глупым это ни казалось, Венеции вдруг захотелось плакать.
— А теперь нужно отвезти тебя домой, — объявила Элис, беря Венецию под руку.
Она не подняла глаз на Линвуда из опасения, что разрыдается. Накинув на плечи плащ, последовала за подругой к двери. Священник шел за ними по пятам.
— Венеция. — Оклик Линвуда заставил ее замереть на месте.
По ее телу прошла дрожь, сердце камнем упало вниз. Она догадалась, что он намерен ей сказать. Зажмурившись, она попыталась собраться с мыслями, но тщетно. У нее участился пульс, сердце молотом ударяло в груди.
— Если брак не консумирован [10] , его можно аннулировать.
— Вы же не ожидаете, что она… — возмутилась Элис, но тут же умолкла. — Только не в этом месте.
— Наши оппоненты будут хвататься за любую возможность признать этот брак недействительным, — произнес Мисборн.
В камере воцарилось молчание. Венеция почувствовала, как на руку ей легли пальцы Элис.
— Тебе вовсе не нужно этого делать, Венеция.
— Линвуд прав. Я хочу все сделать правильно.
10
То есть брак заключен, но супружеских отношений нет.
Мысль о том, что должно случиться после бракосочетания, самая очевидная мысль, вообще не приходила ей в голову, несмотря на то что она всю жизнь вращалась в полусвете и считалась самой распущенной женщиной чуть ли не во всей Англии. Несмотря на текущую в ее жилах кровь матери. Венеция улыбнулась горькой иронии ситуации.
На лице Элис появилось сочувственное выражение. Венеция посмотрела на Рейзби.
— Рейзби отвезет тебя домой, Элис.
— С удовольствием, — отозвался он, глядя на Венецию с пониманием и уважением. Он был способен на гораздо более глубокие чувства, чем хотел показать.