Западня на сцене

Шерфлинг Герхард

— Не оставив при этом отпечатков пальцев? — Технический эксперт улыбнулся. — Ну, ладно, перейдем к другим моментам. Установлено, что большинство солистов после обсуждения репетиции — примерно в без четверти три — прошли через сцену. В это время лампа принудительного освещения еще горела, а люк был закрыт на затвор. Так же все обстояло и полчаса спустя — это сообщила господину Буххольцу фрау Пернвиц, жена потерпевшего. Она искала своего мужа и еще раз прошла по сцене. И какие-то несколько минут спустя тенор Вондри сообщил

ей о несчастном случае.

— У злоумышленника было чертовски мало времени, чтобы подменить лампы и отодвинуть затвор, — сказал лейтенант Краус. — По-моему, здесь что-то не сходится.

— А почему, собственно говоря, фрау Пернвиц искала своего мужа? — спросил Маркус зав. постановочной частью. — Разве после обсуждения она не ушла вместе с ним домой?

— Как же, — ответил Буххольц охрипшим вдруг голосом. — Я встретил их обоих на лестнице, они направлялись к выходу. Господин Пернвиц еще набросился на меня, когда я упомянул об истории с Крампе.

— Что это за история? И кто такой Крампе?

— Крампе — рабочий сцены, он у нас всего несколько недель. Сильный, как бык, но котелок у него не особенно варит. Он тугодум редкий, пока поймет, что от него требуется, намучаешься с ним. Зато работяга! Тут такая история: сегодня утром он чуть не уронил прямо на голову господину Пернвицу довольно тяжелую штуковину. Ну, режиссер разбушевался, и нам пришлось вмешаться, чтобы Крампе не набросился на него с кулаками. Чего греха таить, господин Пернвиц оскорбить человека мастер…

Маркус заметил, что Штегеман и Краус обменялись быстрыми взглядами. Лейтенант сделал какую-то пометку в записной книжке.

— Куда девался этот Крампе после ссоры? И где он сейчас?

— Его вызвал к себе главный администратор и успокоил, как мог. Видите ли, у нас в постановочной части с кадрами всегда туго. Каждый на счету, и с каждым приходится считаться… Потом Крампе видели в столовой, он, наверное, и сейчас там.

Зав. постановочной частью принялся что-то искать в карманах брюк. Он весь взмок, по лбу стекали крупные капли пота.

Маркус терпеливо ждал, пока Буххольд вытрет лицо платком.

— Вернемся к фрау Пернвиц, — сказал он. — Сначала ее видели спускающейся по лестнице вместе с мужем. А потом она пошла его искать. Как это вышло?

— Представления не имею… Она мне сказала только, что незадолго до несчастного случая еще раз прошла по сцене, а оттуда уже спустилась к дежурному. Вскоре появился Вондри…

— Сколько примерно времени требуется, чтобы дойти от сцены до будочки вахтера?

— Максимум две минуты. Там и пятидесяти метров не будет.

— А за сколько времени можно успеть отодвинуть затвор?

— Секунд за двадцать. Но люк никто не открывал, — Буххольц указал на отверстие в потолке. — Да, только затвор.

Он отошел к металлическим конструкциям и положил руку на одну из тонких поперечных металлических жердей.

— Попытаюсь

объяснить вам что к чему. На самой сцене существует целая система последовательных затворов. Ими пользуются так: вот это лифтовое устройство подкатывают в нужное место, вверху открывают затвор, а затем тросами подтягивают «лифт» наверх. Для этого у нас есть специальный электродвигатель. Пол «лифта» наглухо закрывает опустившийся люк, входя в поверхность сцены.

— Если называть вещи своими именами, выходит, что злоумышленник сдвинул крышку люка, — сказал технический эксперт. — Потом дождался подходящего момента и отодвинул затвор. Подтянуть крышку люка вверх или опустить ее вниз он мог довольно легко. И в разных местах.

— Да, но только с самой сцены, — решительно вмешался лейтенант. — А не снизу или, например, сверху. Он же подменил лампу в светильнике, который стоял именно на сцене, за кулисами.

Обер-лейтенант Штегеман покачал головой.

— Как будто убедительно, а на самом деле? — начал он. — Однако как нам быть с уже упоминавшимся фактором времени? Мы все слышали, что Вондри появился у будочки вахтера вскоре после фрау Пернвиц. Оба прошли по сцене с промежутком никак не более чем в две минуты. По всем законам арифметики выходит, что у злоумышленника оставалось чуть меньше минуты, чтобы все это проделать! Невероятно!

Криминалисты молча поглядели друг на друга. Маркус догадывался, о чем они сейчас думают.

— Каковы были отношения между супругами Пернвиц? — спросил он у заведующего постановочной частью. — Теплыми, доверительными? Или?..

Буххольц отвел взгляд. Он вновь внутренне замкнулся.

— Меня никакие сплетни не интересуют. Ну, скажите, что у меня за должность? Обязанностей — тьма, а денег — курам на смех, — он облизнул губы. — А насчет семейной жизни — под каждой крышей свои мыши. Господин Пернвиц был человеком с тяжелым характером… Мало что там у нас болтают насчет его любовных похождений — никто свечку не держал… А ее все у нас любят, уважают, она нос не задирает… — Он глубоко вздохнул. — Я вам так скажу: в нашем театре найдется немало людей, которые будут рады, что господин Пернвиц больше не будет над нами издеваться.

— Вы тоже?

Заведующий постановочной частью не ответил.

— Может ли, вообще говоря, женщина поднять или опустить крышку люка в одиночку? — после короткой паузы недоверчиво спросил лейтенант Краус.

— Если крышка люка зафиксирована согласно правилам, это под силу ребенку. — Вагензайль нагнулся и переключил два рычажка под одной из балок. — Видите, вот так!

Легкого движения руки хватило, чтобы крышка люка бесшумно отошла в сторону.

Из коридора донесся звук торопливых шагов. И тут же в дверях появился худощавый молодой человек с докторским саквояжем. Очки в массивной роговой оправе делали его лицо маленьким и усталым.