Западня
Шрифт:
— Так это вполне нормально? Такое часто случается? Вы это хотите сказать? — Давид в изумлении уставился на нее.
— Слушайте, я вам вот что скажу, — она уперлась руками в бока. — Вы мне платите несколько долларов, и я вам помогаю. У меня в багажнике есть пакет со всем необходимым. — Она вытянула вперед свою пухлую ладонь, и Давид вручил ей те двадцатки, которые все еще лежали в кармане рубашки.
Они приступили к работе и начали с того, что перетащили печь на ее законное место. Однако прежде Марта отскребла всю въевшуюся грязь с пола принесенным из машины
Та женщина, с финансовыми проблемами, тоже пришла, как и несколько других соседей; их привело любопытство и некое чувство общности. Им ведь пришлось терпеть ту компанию, которая устраивала сборища в трейлере. Они принесли разные чистящие средства, а также термос кофе и какие-то черствые пончики с черникой. Один парень притащил лист старого помутневшего оргстекла, и им наглухо закрыли разбитое окно при помощи строительного скотча.
Несмотря на щедрость и активную помощь соседей, Давид чувствовал их настороженность. Даже Марта умерила свой обычный шутливый тон и в присутствии остальных обменивалась с ним только короткими фразами. Вероятно, врачей здесь и впрямь не жаловали, как она ему раньше и говорила.
— Если что-то понадобится, запросто заходите, доктор, — предложил тощий человек с всклокоченными усами и длинными косматыми бакенбардами. На голове у него была потемневшая кепка, а сзади торчал тощий хвостик седых волос. Штаны были подпоясаны широким поясом вроде мексиканского.
— Меня зовут Давид, — обратился Вудрафф ко всем. — И я вам всем благодарен за помощь. Если смогу чем-то вас отблагодарить, только скажите.
Тощий сосед уходил последним. Он остановился на пороге и, легонько тронув Давида за руку, придвинулся поближе. Изо рта у него воняло чем-то отвратительно-кислым.
— Я Тед О’Рейли… Живу по соседству. Вы тут только что сказали… Есть кое-что… Лягушатник… тот парень, что жил здесь до вас, откуда-то из Монреаля — он, бывало, давал мне кое-что от болей в ноге. Болит все время. — Мужчина поморщился, показывая, как сильно страдает.
— Хотите, я взгляну?
— Там не на что глядеть… Это в кости, понимаете?
— И что же он вам приписал?
— Нет, это было не совсем то. — Мужчина неловко поежился. — Он считал, что проще приносить эту штуку… прямо из больницы… Ну, потому что я живу тут, по соседству.
— Как назывался препарат? Вы помните?
— Валиум или что-то в этом роде.
— Но это же транквилизатор! — Давид почувствовал, что разговор клонится совсем не туда, куда бы ему хотелось.
— Ну и что, зато здорово помогало.
«Не сомневаюсь», — подумал Давид, прикидывая, сколько доктор Одент мог получать взамен от этого больного бедняги.
— Не думаю, что валиум — подходящее средство для лечения вашей ноги.
— Я обычно платил ему немного за беспокойство.
— Думаю, вам следует прийти в хирургическое отделение.
Мужчина отпрыгнул в панике:
— В хирургическое? Нет, мне не нужна операция!
Давид подавил усмешку:
— Я имел в виду прийти в клинику.
— Я редко выхожу. Не люблю ходить. Больно, понимаете?
Давид
— Я отвезу вас в хирур… в клинику. В любой день вы сможете вернуться назад на такси.
— Я отвезу тебя домой, О’Рейли, — вмешалась Марта из-за двери.
Мужчина снова подпрыгнул от неожиданности, застигнутый на горячем тем, кто его хорошо знал.
— Конечно, — он стремительно скатился со ступенек. Хромоты не было в помине.
Марта вышла из своего укрытия, яростно отряхивая одежду толстыми пальцами, будто пыталась избавиться от прилипшей грязи.
— Вот таких людей надо обходить стороной, — посоветовала она Давиду. — Жаль только, что он живет рядом с вами.
— Я думал, вы придете показать свой нарыв сегодня утром. Я вас ждал.
— Ну, знаете… — мрачно протянула Марта. — Не поверите, но некоторым приходится трудиться в поте лица, чтобы заработать на кусок хлеба. — Она держала в руках две разномастные кроссовки, а под мышкой другой руки — пакет с инструментами. Выглядела она довольной, как будто выполнила какое-то давно принятое решение и теперь на все обозримое будущее Давид у нее в долгу.
— Я заберу кроссовки, если вы не возражаете? — сказала она, показывая их Давиду.
— Да ладно вам, — засмеялся он. — Выбросьте их в мусорник. Они даже от разных пар.
— Мусорник? Вы имеете в виду помойное ведро? — произнесла она насмешливо. — Бедный мальчик, вы, очевидно, даже не представляете себе, куда вы попали. — Она села в машину и, заложив крутой вираж, уехала в сторону красного диска заходящего солнца.
Не было ни простыней, ни одеяла, и Давид лег на грязный матрац не раздеваясь. Под голову он положил свернутый свитер, прикрыв его сверху чистым полотенцем, которое привез с собой. Укрылся новеньким банным халатом, который приобрел в «Маркс и Спенсер» в родном Свонси. Прошлое казалось светлым и прекрасным, особенно здесь, в этой адской дыре. Зажмурившись от яркого света бесконечного дня, он представил себе сверкающий чистотой продуктовый отдел магазина «Маркс и Спенсер». Чистенькие, приличные люди в хорошо сшитой одежде чинно и благопристойно покупают высококачественные продукты в нарядной упаковке. Все вместе являло собой картину полного счастья, здоровья и разумности.
Из горла вырвалось не то рыдание, не то смех. Он резко притих. Стены здесь тоже тонкие, а трейлеры стоят всего в паре метров друг от друга. О’Рейли мог услышать его истерику и убедиться, что новый доктор — очередной псих, еще один слабак, который, наверное, и сам скоро докатится до того, что начнет колоться всякой дурью. Давид старался понять, то ли это место ввергает всех живущих здесь людей в апатию и провоцирует становиться наркоманами, то ли просто здесь собрались лишь отбросы общества. В любом случае нужно постараться сохранить последние крохи здравомыслия.