Западня
Шрифт:
Мэтью помрачнел. Итак, она все еще любит Пола О’Коннелла, а чувство к нему самому — только жалкий отголосок? Но вместо ожидаемого облегчения пришла грусть. «Мэриан — дитя, — уговаривал он себя. — Тебе хочется ее утешить, потому что она одинока».
— Сколько раз тебе говорить, Гарри, — раздраженно отчитывал его Пол, — между нами все кончено. Не представляю, чего ради ты заявился в Нью-Йорк.
— Я «заявился» сюда как твой издатель — и потому, что ты сам
У Гарри был измученный вид; руки дрожали.
Пол оглянулся по сторонам. В баре «Двадцать одно» в этот час было малолюдно.
— Я не говорил, что хочу твоего приезда. Черт, если Мадлен узнает… Надеюсь, ты не собираешься завтра на банкет?
— Собирался. Но вопреки тому, что ты думаешь, у меня и в мыслях не было устраивать тебе сцены. Просто между нами возникло нечто… настоящее… ты сам знаешь.
Пол ударил кулаком по столу. Кофейные чашки подпрыгнули и со звоном опустились на блюдца.
— В последний раз говорю: я не гомосексуалист. Я — писатель, ведущий психологическое расследование. Цель достигнута, я больше в этом не нуждаюсь.
— Может, и не нуждаешься, но ты хочешь этого, не отрицай.
Пол задумался. Терять дружбу Гарри было невыгодно. Его последний роман далек от завершения. Но этот тип присосался как пиявка!
— Как мне тебя убедить?
— Я остановился в Ист-Сайде, угол Шестьдесят четвертой и Третьей улиц. Приезжай вечером, и если между нами ничего не произойдет… я поверю.
Пол взглянул на клочок бумаги с адресом и порвал его.
— Я запомнил. Приеду, когда смогу.
Два подъемных крана медленно продвигались по аллее; под колесами хрустели сухие листья и шишки.
Мэтью стоял вместе с Фрэнком меж колонн на крыльце готического особняка Гастингсов. За их спинами суетился Вуди, отдавая по рации команды. Всюду сновали ассистенты, рабочие и электрики. Под костюмы и гримерные принадлежности отвели часть конюшенного комплекса.
У Мэриан кружилась голова. Она впервые присутствовала на съемочной площадке. В шесть утра они выехали из Манхэттена и направились в резиденцию Гастингсов в Уэстчестере. В девять должны были начаться съемки.
С той ночи, когда Мэтью сообщил ей о Поле и Мадлен, она его не видела: он летал в Вермонт — и теперь сразу почувствовала перемену. Он стал чужим, далеким и как будто испытывал неловкость в ее присутствии. Но Стефани объяснила: на съемках Мэтью всегда такой, и не он один. Большинство режиссеров в такое время спят, едят, дышат, живут исключительно съемками. Это немного успокоило Мэриан, но сердце продолжало щемить.
Стрела подъемного крана взмыла над северным крылом здания. Как раз в это время из парадного вышли Стефани и Грейс Гастингс.
— Вы очень добры, — произнесла Стефани, — но я обещаю:
Грейс улыбнулась.
— Вот не думала, Стефани, что вы суеверны. Снимайте, сколько понадобится.
— На пятницу намечена художественная галерея. Ага, вот и шумовики. Прошу прощения, мне нужно поговорить с ними о съемках в ночном клубе.
— Скажу по секрету, — шепнул Франц на ухо Мэриан, — здесь все мужчины вожделеют к Стефани. Но ходят слухи, что счастливый билет достался режиссеру.
Лицо Мэриан окаменело, и она под каким-то предлогом бросилась бежать — чтобы натолкнуться на Вуди.
— Не путайся под ногами, крошка! — И он снова заговорил по рации.
Грейс улыбнулась.
— Мы все сейчас лишние. Доброе утро. Меня зовут Грейс Гастингс.
— Мэриан Дикон.
— Мэтью говорил. Они с Фрэнком возлагают на вас большие надежды — что касается финала.
— Вряд ли, — смущенно ответила Мэриан. — Над этим сейчас корпят Бронвен и Дебора. Но я стараюсь вносить посильную лепту, как все.
— Идемте, я познакомлю вас с Фрэнком. Он сгорает от нетерпения.
Мэриан была очарована. Грейс оказалась совсем не такой, какими она представляла себе жен американских миллионеров. Она не носила ни вычурных платьев, ни массивных золотых колец с огромными бриллиантами. Тем не менее у Грейс был ухоженный вид — леди от серебристоседых волос до носков изысканных туфель. Бледное лицо было таким же гладким и нежным, как голос, а морщинки вокруг глаз свидетельствовали о доброте, чувстве юмора и затаенной грусти.
Воспользовавшись краткой передышкой, Франц подошел к Хейзел и Белинде.
— Все сплетничаем?
— Куда нам до вас, мужчин! — засмеялась Хейзел. — Ну-ка, Франц, расскажи, кто сейчас пользуется твоими милостями.
— Всякий, кто хочет, дорогая.
— Он без ума от Рори, — просветила подругу Белинда. Хейзел ухмыльнулась.
— Похоже, ты сама его захомутала? Ну и как он в постели?
— Небо и земля по сравнению с Бобом Фэрли.
В небе громадной птицей метнулась стрела подъемного крана. Все посмотрели на Мэтью. Хейзел покачала головой.
— Занято.
— Скажи это крошке Мэриан, — предложил Франц. — Всякий раз, когда она его видит, у бедняжки мокро в трусиках.
Хейзел притворилась шокированной.
— У Мэриан? Франц, мое сокровище, возможно, Мэриан и влюблена, но она до сих пор девственница!
— Надо же! — поразилась Белинда. — Я была уверена, что в наши дни они пользуются искусственными приспособлениями. Особенно в ее возрасте. Это противоестественно. Тем более, что она очень похорошела.
— Знаете, что мне пришло в голову? — произнес Франц.