Западный край. Рассказы. Сказки
Шрифт:
Комитет размещался в маленькой хижине на пустыре, у края каменной осыпи. К тому времени, когда Зианг Шуа и Ми подошли к хижине, партийца Нгиа уже не было, зато вовсю шла торговля солью.
В прошлом и позапрошлом году сильные дожди отрезали жителей Финша от города, соль невозможно было достать ни за какие деньги; и теперь, когда Правительство доставило соль прямо на место, раскупали ее быстро и брали помногу — про запас. Люди приходили с флягами из высушенной тыквы на боку, тащили на спине длинные сосуды из толстоствольного — вполобхвата — бамбука, с трудом протискивались
Ми пробралась в помещение. Нгиа не было и там, но она вышла не сразу — задержалась, чтобы поглядеть, как председатель Тоа самолично продает соль. Когда же она наконец вернулась к матери, та засыпала ее нетерпеливыми вопросами.
— Нету его… — виновато ответила Ми. — Не знаю, где он…
— Партиец Нгиа скоро будет, — бросил им на ходу незнакомый человек, державший под мышкой бамбуковый сосуд с солью.
Зианг Шуа оглядела очередь.
— Ладно, подождем здесь… — сказала она.
Они отошли в сторонку и уселись под деревом вонг [31] .
А люди все шли и шли.
К полудню те, что пришли издалека, начали понемногу расходиться. Народу стало меньше, на камнях перед входом в хижину белыми пятнами лег солнечный свет, и Зианг Шуа смогла наконец разглядеть, что делается внутри хижины.
Право слово, Комитет сегодня не Комитет, а соляной склад. Вон она соль — большая белая груда — как песок на речном берегу, и сам председатель By Шоа Тоа неутомимо двигается возле весов: то нагнется зачерпнуть соли, то выпрямится и загремит гирями.
31
Вонг — дерево с мягкой пористой древесиной, крупными листьями и красными цветами.
Вообще-то не было еще дня, чтобы председателя Тоа удалось застать в Комитете. Даже в присутственные часы его нужно было искать не в конторе, а где-нибудь на огородах. Ведь заготовка продуктов для приезжих и прием гостей тоже входили в его обязанности. Вот и возился он день-деньской на грядках, выхаживая то капусту и горох, то крупную фасоль «конский зуб», то ячмень и кукурузу. А когда в деревнях были организованы бригады трудовой взаимопомощи, дня не проходило, чтобы он не появился в бригадах. Если надо было помочь кому-то, поставить дом, Тоа всегда был тут как тут и первым принимался таскать бревна и камни. Нет, не зря говорили люди: «Это наш председатель, поистине наш…»
Тем временем Тоа в который уже раз наклонился к глухому старику, сидевшему, скрестив ноги, перед грудой соли.
— Купите же соли, почтенный Ниа Пао!..
Старый Ниа Пао поднял на председателя глаза и ухмыльнулся беззубым ртом:
— Я не покупать пришел, — прошамкал он. — Мне бы наглядеться на соль…
Это продолжалось уже не один час. Председатель уговаривал старика, а тот упорно твердил
— Купите же соли!.. Купите!..
Ниа Пао продолжал сидеть с каменным лицом и знай себе повторял, что покупать не собирается, а хочет лишь поглядеть. И вдруг добавил — совсем уж невпопад:
— Сколько лет живу на свете, а не съел ни крупинки соли у проклятых тэй!..
Председатель опешил.
— Да ведь эту соль прислало Правительство!
— Ага… — кивнул Ниа Пао, помолчал несколько секунд и снова объявил невпопад: — А когда лошадник Део поднялся сюда с караваном, я извел его вожаков… Оба сбесились и издохли в одночасье…
Председатель больше не слушал его. Он схватил пустой мешок, висевший у старика на плече, высыпал в него два совка соли и положил старику на колени. Старый Ниа Пао, словно ничего не заметив, молча свернул мешок поплотнее, поднялся и вышел из хижины. Он шел по каменной осыпи и улыбался.
Тоа — усталое лицо его налилось кровью, высоко закатанные рукава рубашки были мокры от пота — расправил плечи и выглянул за дверь. Глаза его остановились на Зианг Шуа.
— Почтеннейшая! — крикнул он. — А ну, раскошеливайтесь, покупайте соль!..
Он хотел крикнуть погромче, но уже совсем осип. Все, кто стоял поблизости, повернулись к Зианг Шуа и наперебой закричали, подзывая ее. Но старуха молчала, невозмутимо глядя на них.
— Да что же это! — сипло завопил Тоа. — Неужто нынче все старые люди оглохли, как Ниа Пао? — Он поднял два бамбуковых совка, наполненных солью. — Подходите, берите соль! Или вы не слышите?
— Я не глухая, — с достоинством отозвалась наконец Зианг Шуа. — Только дело в том, председатель, что я дожидаюсь товарища Нгиа…
Все расхохотались.
— Ясное дело! Старуха с места не тронется, пока не просватает дочку за партийца Нгиа!..
— Ну конечно!.. Хочет поговорить с ним с глазу на глаз, так оно будет вернее!..
Растерянная Ми повернулась и пошла прочь, от смущения у нее даже испарина выступила на лбу.
Вот тут-то и появился партиец Нгиа. Он был верхом, оба — и конь, и всадник — взмокли после тяжелого, долгого пути по горной дороге. Нгиа с утра снова ездил в город — поторопить с доставкой очередной партии соли и керосина. Он въехал во двор, натянул поводья и спрыгнул на землю.
Во дворе два продавца — оба из народности тхай — катили к ограде бочку с керосином, которую только что привезли из города: на завтрашний день была назначена продажа керосина и соли жителям деревни, что расположена по ту сторону горы. Лошади у коновязи, опустив головы, лизали кожаные мешки с солью. Круглые бока мешков потемнели от влаги. Знойный воздух полыхал солнечным жаром. Яркой зеленью светилась под солнцем высокая трава. Вот из зеленого марева выплыл еще один всадник — какой-то парень из дальней деревни только сейчас выбрался в магазин. У дерева вонг он соскочил на землю, торопливо обмотал поводья вокруг ствола и опрометью кинулся в хижину. Жеребец у коновязи стукнул копытом и громко заржал, ощерив зубы…