Западный край. Рассказы. Сказки

Хоай То

Растерявшийся от неожиданности Нгиа забыл даже представить гостям набившихся в магазин людей. Он не мог опомниться: Хуои Ка!.. Деревня Хуоика!.. Люди племени са… Ясноглазые худенькие дети с поблекшей темной кожей, которая цветом напоминает мутную воду… Неужели это та самая девочка, которую — одну изо всей деревни — спасли когда-то солдаты? Неужто перед ним Хуои Ка — живое олицетворение светлого будущего всего племени са?..

— Скажите… — запинаясь, начал Нгиа, — не вы ли…

— Да, я из той самой деревни, — отвечала гостья. — Солдаты рассказали мне потом, как геройски погибли

все наши односельчане и почему назвали меня таким именем.

— Значит, вы и есть та самая Хуои Ка?

— Да, я Хуои Ка.

— А вы не помните Панга?

— Как же, ведь только мы двое тогда и уцелели — мальчик по имени Панг да я.

— Стало быть, не забыли.

— Нет, и никогда не забуду.

Они помолчали.

— Вы к нам надолго? — спросил Нгиа.

— Да вот, пока не обследую заросли чая.

— Знаете, — вмешался в разговор Виен, — туда надо ехать мимо устья Наданга, где как раз и живет товарищ Панг.

Виен, пожалуй, один держался как ни в чем не бывало.

— А вы сами, видно, работаете там? — спросил Хуои Ка.

— Да, в Наданге стоит наша гидрологическая экспедиция.

— Вы гидролог? Вот здорово!

— Милости прошу к нам в гости.

— Спасибо, непременно заеду.

Виен так и сиял. Нгиа вспомнил недавние его слова: «Какая разница, откуда жена родом, главное — любовь!..» И вдруг обрадовался: «А что если Виен влюбится в Хуои Ка? Может, и она его полюбит… Очень даже возможно…»

И ему почудилось, будто он снова слышит вопрос Виена: «А ты-то сам, что думаешь?..» Ответ готов был вырваться из сердца.

XXIV

Наступил полдень. Заведующий вместе с Хуои Ка ушел совещаться с местными властями. Нгиа остался в магазине. Им овладело какое-то смутное предчувствие, томительное ожидание… Но чего?.. Непонятное, необъяснимое волнение…

Кто-то прошел мимо. Похоже, что Тхао Ми… В каждой женщине теперь ему чудилась Ми… Нет, не она… Но он знал наверняка: она придет на собрание.

Нгиа был сам не свой. Никогда еще, думая о Ми, он не испытывал такого смятения. Наверно, сегодняшняя их встреча принесет что-то очень важное.

Вдруг в дверях появилась Ми. И хоть он ждал этой минуты и даже заметил девушку издалека, Нгиа растерялся вконец.

— Вы на базар, в такую рань? — спросил он невпопад.

— Да нет, я на собрание.

— А если не на базар, зачем вам заплечный мешок? — снова спросил он, сознавая, что вопрос его лишен всякого смысла.

— Да ведь он пустой, — ответила Ми.

Она наклонилась и раскрыла мешок. На самом дне лежали две общие тетради и белая блузка, аккуратно сложенная, чтобы не смялся отложной воротник.

«Ми, — сказал ей однажды Нгиа, — вам бы наверняка пришелся к лицу наряд девушки с равнины…» Вот тогда-то она и сшила себе белую блузку и принесла в магазин — похвастаться. Но Нгиа не видел ни разу, чтобы она надела обновку. И вдруг его дернула нелегкая — именно сегодня — спросить у нее об этом…

— Вот поеду на равнину, — засмеялась она, — тогда и надену.

Совсем обескураженный, Нгиа умолк. Потом спросил, надеясь поправить дело:

— Может, купите что-нибудь?

— Нет-нет. Я просто зашла

поздороваться. Ведь я скоро уеду учиться. Далеко…

— A-а… Это по вызову?

— Ага. Знаете, я, наверно, буду учиться в самом Ханое.

Нгиа почувствовал, как сердце его сжалось от волнения и тревоги. И почему-то ему снова стало очень грустно.

— Пожалуй, — сказал он, — через несколько лет мне придется величать вас «фельдшерица Ми», либо «фармацевт Ми», или «доктор Тхао Ми»…

— У вас столько знакомых по имени Ми?

— Я не шучу…

Он замолчал, не зная, что еще сказать.

Пришли покупатели и попросили показать ткани. Нгиа захлопотал у прилавка. Ми улыбнулась и не торопясь вышла из магазина. Подняв голову, он мельком глянул ей вслед, наклонился к прилавку, отмерил ткань и с треском оторвал от рулона кусок. Потом принялся выводить цифры в учетной книге. Покупатели удалились.

Солнечные лучи ударили наискось в дверь. На мягкую зелень травы легли переплетенные тени деревьев.

На залитой солнцем красноватой дороге ни души. Ручей прыгал вниз с камня на камень. Мимо проплывали изящные белые завитки облаков. Ми так и не показалась на дороге.

Нгиа вдруг вспомнил, как он впервые привез сюда соль, ее тогда продавали еще в Комитете, и Ми пришла за солью вместе с матерью; потом они распрощались и ушли, но на дороге он увидел одну Зианг Шуа. «Ми, — подумал он тогда, — наверно, стоит за воротами…» И догадка его оказалась правильной. Вроде вчера это было, а сколько уж лет прошло…

Не задумываясь, он шагнул к воротам.

Да, она стояла там, прислонясь спиной к бревенчатой ограде.

— Ми, — чуть слышно сказал он.

Красные цветы бле алели меж листьями, точно изогнутые огнецветные дольки тыквы [96] посреди подноса со сваренным на пару зеленоватым клейким рисом.

Пахучие белые лепестки цветов маму, кружась, опускались наземь.

Девушка подняла голову и взглянула на него.

— Отчего вы стоите здесь? — спросил он и понял: вопрос его снова не к месту.

96

В оригинале речь идет о ползучем растении гэк из семейства тыквенных: покрытые шипами плоды его с красной сердцевиной кладут в приготовленный на пару клейкий рис.

— Жду вас, — ответила Ми.

И вдруг все тревоги его и сомнения улетучились разом.

А весенний лес затопил горы робкой еще зеленью. Близился срок, когда надо высаживать рис на поля, и над землею, над расселинами скал поднимался терпкий сладостный дух.

Донгван, 1964

Шинхо, 1965

РАССКАЗЫ

Редактор М. Финогенова