Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика
Шрифт:
«Нам бы к товарищу Ворошилову на прием попасть…» — робко протянула Люся.
«Товарищ Ворошилов сейчас не принимает, он — на даче. До свидания, дорогие дамы», — и белая рубашка повернулась к нам спиной.
Мы с Люсей Караванской сходили еще на Фрунзенскую набережную в здание Министерства Обороны СССР. Но здесь нас без заранее заказанных пропусков вообще на порог не пустили. И тогда нам стало ясно, что в Москве правды мы не найдем. Дальше ходить по инстанциям не было смысла. Разве что — в Министерство среднего машиностроения, но такого, как нам уже объяснили, не существует.
Я и Люся возвратились в Харьков и стали искать работу. Вскоре Караванская поступила на работу на 201-й завод, освоилась там, и через некоторое время туда же работать пошла и я. Люсю с работы не отпустили, а я вот приехала.
А вы, наши дорогие, наслаждались в это время красотами Крыма. Но мы вас и здесь нашли. Если от нас смог товарищ Ворошилов скрыться, то вам это не удастся!..
Вот такую интересную историю о мытарствах в высоких кабинетах столицы рассказала неутомимая и беспокойная Виктория Магда.
Пробыли
Занятия первого цикла по изучению изделий под названиями «тройка» и «четверка» закончились. Наступило время экзаменов, на которых надо было показать, чему и как мы научились. Их было четыре. Первый — по специальности, второй — по схемам, третий — по проверкам и четвертый — по снаряжению. Экзаменационная комиссия состояла из преподавателя, предмет которого подвергался проверке, нескольких других специалистов, представителя Центра из Москвы и командира Князева.
Все было, как на настоящих экзаменах: билеты, отдельные столики для подготовки и неизбежное волнение. Вот только шпаргалок не было. Их заменяли описания, схемы и инструкции, которые выдавались под расписку в зависимости от содержания билета. Никакие посторонние записи вне специальных блокнотов категорически не допускались.
4 января 1956 года на экзамен по специальности — радиолокационному каналу подрыва изделия — пришел полковник Капустин. Он, как старший по званию и опытный инженер-испытатель, сразу же взял инициативу проведения экзамена в свои руки. После ответа на обязательные вопросы задавал свои — неожиданные и каверзные. Если ответ на его вопрос был нечетким или неполным, с удовольствием дополнял отвечающего и при этом радовался, как ребенок. Он явно гордился и своими доскональными знаниями, и своей ролью на экзамене. Мне он задал несколько дополнительных вопросов и, как мне показалось, ответы его удовлетворили.
Экзамен по специальности успешно сдали все. Да иначе и быть не могло. После институтских экзаменов по распространению радиоволн академику Брауде С. Я. и теоретическим основам радиотехники профессору Кащееву Б. Л. любые экзамены казались легкой викториной. А освоить еще один радиолокатор, которым являлся наш «Вибратор», не представляло никакого труда.
Экзамен по электрическим схемам принимали подполковник Хихоль и майор Тихий. Этот экзамен был посложней, так как охватывал электрические схемы всех блоков изделия в комплексе. Надо было уверенно провести подготовительный или исполнительный сигнал по нескольким листам схем через многочисленные разъемы и соединения. И не только провести, но и указать параметры сигнала на каждом этапе его преобразования. Экзамен длился почти весь день без перерыва на обед. И он был сдан всеми без потерь.
Володя Кузнецов, которому на первой медкомиссии сказали: «Здоров, как бык!». 1956 г.
Экзамен по комплексной проверке изделия на работоспособность на стендах, или так называемый «проигрыш», производился бригадой. Несколько экзаменующихся, выполняя по инструкции команды руководителя бригады, имитировали работу изделия на всех этапах его полета. Одна часть находилась непосредственно у изделия и вызывала срабатывание механических контактных узлов. Другая — сидела у стендов и контролировала на пультах параметры электрических сигналов.
До сих пор помню первые команды, которые я подавал в начале работы: «Правая по полету чека — отрыв!» Стоящий на специальном помосте курсант немедленно отзывался: «Есть, правая по полету чека — отрыв!» — и выдергивал из верхней части корпуса чеку.
При команде: «Вдвинуть и выдвинуть БДВМ!» — вертушку временного реле рукой приводили в движение и слегка прокручивали. Как мы уже знаем, неизбежный подрыв изделия при несанкционированном падении его на землю вызывался одним головным контактным узлом — ГКУ и двумя боковыми контактными узлами — БКУ.
На экзамене имитация их срабатывания вызывалась после команд: «Вызвать срабатывание ГКУ!» и «Вызвать срабатывание БКУ!». Осуществлялось это ударами деревянной колотушки по корпусам этих узлов.
На учебных проигрышах эти операции всегда вызывали оживление, которое майор Бугаенко немедленно пресекал:
— Никаких хиханек и хаханек во время работы с такими ответственными узлами быть не может. Помните, какую операцию вы выполните — взрыв изделия!
Конечно, на экзамене никаких вольностей во время исполнения этих операций не было.
Руководителем бригады на экзамене выпало быть мне. Оценка бригадиру ставилась с учетом соблюдения последовательности и четкости отдачи команд. Оценки членам бригады определялись по правильности выполнения команд и докладов о контролируемых параметрах. На этом экзамене вся наша бригада получила отличные оценки.
Экзамен по снаряжению изделия был тоже групповым. Заключался он в установке капсюлей-детонаторов в тротиловые блоки, окружающие центральную часть. Каждый из 32 капсюлей-детонаторов нужно было осторожно извлечь из упаковки, перенести к изделию, удерживая его обеими руками, и ввинтить на посадочное место. В некоторых труднодоступных местах это сделать было нелегко, потому требовалась особая точность и осторожность движений.
Как это ни странно, но достаточно досконально изучив конструкции двух типов изделий, мы тогда ничего не знали об истории создания этих конструкций. За все месяцы обучения
Теперь об этом пишут…
28 сентября 1942 года появилось распоряжение Главного Комитета Обороны № 2352 «Об организации работ по урану». Этому предшествовало получение разведывательных данных об интенсивном развертывании американцами работ по Манхэттенскому проекту, цель которого — создание атомной бомбы.
11 февраля 1943 года ГКО принимает решение об организации Лаборатории № 2 АН СССР для изучения атомной энергии. Руководителем Лаборатории в марте назначен Игорь Васильевич Курчатов. В состав ее вошли: Алиханов А. И., Арцимович А. А., Померанчук И. Я., Флеров Г. Н., Кикоин И. К., Петржак К. А. В 1944 году в Москву возвратился из эвакуации Институт химической физики, в котором работали Зельдович Я. Б. и Харитон Ю. Б. Они пополнили коллектив Лаборатории.
20 августа 1945 года руководство по созданию атомного оружия возлагается на Специальный Комитет при ГКО во главе с Берия Л. П. Его заместитель — нарком боеприпасов Ванников Б. Л. Для решения технических вопросов при Специальном Комитете создан Технический Совет под руководством Ванникова Б. Л.
30 августа 1945 года распоряжением Совнаркома № 2227-567 создается Первое Главное Управление при СНК СССР. В состав его входили руководители различных наркоматов. При ПГУ имелся свой Технический Комитет, в который входили Ванников Б. Л., Завенягин А. П. и ученые-атомщики: Курчатов И. В., Иоффе А. Ф., Капица П. Л., Харитон Ю. Б.
Большую роль в продвижении проекта следует отдать работе разведки, поставившей огромное количество информации нашим ученым.
9 апреля 1946 года Совмин СССР издал распоряжение № 806–327 о создании при Лаборатории № 2 специального Конструкторского бюро по разработке ядерного оружия — КБ-11, начальником которого назначается Зернов П. М., а главным конструктором — Харитон Ю. Б. В качестве месторасположения КБ-11 был избран г. Саров, позднее — Арзамас-16. В настоящее время здесь находится Российский Федеральный Ядерный Центр — ВНИИЭФ.
Перед КБ-11 ставилась задача создания двух вариантов бомб: урановой — с пушечным сближением и плутониевой — со сферической имплозией. Испытания плутониевого заряда предполагалось совершить до 1 января 1948 года, уранового — до 1 июня 1948 г.
1 июля 1946 года было составлено техническое задание на атомную бомбу. Оно состояло из 9 пунктов и оговаривало тип делящегося материала, способ его перевода в критическое состояние, размеры и массу бомбы, разновременность срабатывания электродетонаторов, требования к высотному взрывателю и самоликвидации системы в случае отказа.
Для создания атомного заряда потребовалось проведение множества теоретических исследований и разработок новых технологий:
— определение критической массы;
— создание теории эффективности;
— методов отделения изотопов урана и плутония;
— способов механической обработки делящихся материалов;
— организации производства полония для нейтронного инициатора;
— отработка конструкции инициатора;
— изучение процессов взрыва сферического заряда ВВ;
— создание теории имплозии;
— изучение сжимаемости материалов;
— разработка электродетонаторов, системы автоматики, корпуса бомбы.
В феврале 1948 года были скорректированы сроки по созданию бомбы: предписывалось обеспечить изготовление и предъявление одного комплекта бомбы РДС-1 к 1 марта 1949 года.
Разработка атомного заряда РДС-1 началась в НИИ-6 в конце 1945 года с создания макета по устным указаниям Харитона. Модель была разработана к началу 1946 года, и к лету изготовлена в двух экземплярах.
К концу 1946 года была начата разработка документации на натурный заряд. В начале 1947 года в КБ-11 начато проведение исследовательских взрывных работ.
25 декабря 1946 года был запущен первый в СССР уран-графитовый реактор и произведена управляемая цепная ядерная реакция. Пуск реактора подтвердил правильность выбранного пути.
В конце 1947 года были получены первые микрограммовые количества плутония, в 1948 году — миллиграммовые, в начале 1949 года — граммовые.
Конструкция РДС-1 во многом опиралась на американскую атомную бомбу «Толстяк». Было принято принципиальное решение повторить американскую атомную бомбу. Хотя некоторые системы: баллистический корпус, электронная начинка — были советской разработки.
Атомный заряд представлял собой многослойную конструкцию, в которой перевод активного вещества — плутония в критическое состояние осуществлялся путем его сжатия посредством сходящейся сферической детонационной волны во взрывчатом веществе.
Заряд взрывчатого вещества из сплава тротила с гексагеном состоял из двух слоев. Внутренний слой формировался из двух полусферических оснований, внешний — собирался из отдельных элементов.
Система автоматики бомбы обеспечивала осуществление ядерного взрыва в нужной точке траектории падения бомбы. Для повышения надежности срабатывания изделия основные элементы автоматики выполнены по дублирующей схеме.
Главным конструктором советской атомной бомбы в 1948 году Сталин назначил Духова Н. Л.
29 августа 1949 года в 6 часов утра РДС-1 была взорвана на башне полигона в Казахстане.
18 октября 1951 года с самолета Ту-4 была сброшена первая серийная атомная бомба.