Запах чёрной смородины
Шрифт:
страдают, чахнут, стареют,
ни на кого не надеясь, не веря и не любя.
КУМИРЫ
Мы поклоняемся богиням и богам,
творим порой таинственных кумиров,
для них свои настраиваем лиры
и песнопения возносим к небесам.
Во
гонимые судьбою пилигримы,
года и вёрсты пролетают мимо,
подобно промахнувшейся стреле.
Скорбим и тщимся, поедаем прах,
приносим жертвы, принимаем муки,
на близких и себя накладываем руки
и тонем, словно в омуте, в грехах.
Надеемся, что кто-то нас спасёт,
поможет в лихолетные годины,
поэтому и гнём подобострастно спины,
и лижем блюда, жаждая щедрот.
Забудьте всё! Лишь случай да судьба
владеют равноправно нашим миром.
Глядят бесстрастно мёртвые кумиры
на жалкого и низкого раба.
Молчат бесстыдно боги и божки,
болваны, идолы, фетиши, истуканы.
Струится дым великого обмана
и смыслу, и деяньям вопреки.
Он ест глаза и души бередит,
вселяя в них сомненья и тревогу.
Друзья мои, в себе ищите Бога,
он не обманет и не навредит.
* * *
По дорогам и по тропам
волчьим и шакальим,
словно звёзды с неба в пропасть,
кони проскакали.
Проскакали, а под вечер
их следы остыли.
То ли близко, то ль далече
резвые уплыли?
И куда их гонит ветер
по пыли и грязи,
может быть, для них на свете
нету коновязи,
может, нет в крещёном мире
седокам
и в России, и в Сибири
им давно не рады?
Ветер свищет и прохожих
до смерти пугает,
но и ветер тот, похоже,
правды всей не знает.
Мужики плюют от страха
по четыре раза,
говорят, то скачет махом
красная зараза.
Рубят красные солдаты
тех, кто послабее,
как в гражданскую когда-то
белую идею.
Топчут кованою сталью
в прах Христову веру,
как в двадцатые по дальним
скитам староверов.
Гонят души чьи-то в дали
сквозь печаль и слёзы,
как в тридцатые сгоняли
мужиков в колхозы.
Бабы крестятся и плачут,
прячутся по хатам,
говорят, что это скачут
белые солдаты.
Под нагайками, как былье,
гнутся наши спины,
мужики вовек не били
так даже скотину.
По дорогам и по тропам
волчьим и шакальим,
словно звёзды с неба в пропасть
кони проскакали.
Проскакали, и остыли
их следы под вечер,
только страхом запылили
души человечьи.
Поселилась, словно в хатах,
в них печаль-тревога.
Кони, в чём мы виноваты,
постыдитесь Бога.
Унесите, кони, с глаза,
только поскорее,
вместе с красною заразой