Запах медовых трав
Шрифт:
Начиналась духота. Сначала показалось, что где-то далеко загудел ветер, но тут же стало ясно, что это самолеты. Шесть черных теней надвигались со стороны моря, еще четыре показались из-за горы. Вот они, оказывается, что задумали: с двух сторон подойти к реке!
— Лан, Хиеу, Нгиа! — закричала мама. — Быстрее в убежище! Давайте все сюда! Мне за вами бегать трудно.
Май поспешно отставила плошку с рисом, надела через плечо «сумку связной» и бросилась бежать к командному пункту. Зуен отвела детей в убежище и, взяв санитарную сумку, тоже побежала к цеху переработки рыбы.
А мама продолжала
— Во время налета у взрослых свои заботы, — говорила она, — а дети должны быстрее прятаться. Сколько раз им это наказывали, так нет же, разгуливают как ни в чем не бывало и даже не думают спускаться в убежище! Да еще эта Май, — сердилась она, — не доела, бросила все и побежала. Блюдо с рисом так и осталось стоять, петух придет — все рассыплет. «Надо, пожалуй, завернуть рис в пальмовые листья, потом пригодится, глядишь, кто-нибудь с собой возьмет», — подумала она.
Она быстро отнесла блюдо на кухню и, пригибаясь, торопливо пошла к реке.
Отец, стоя у входа в убежище, смотрел ей вслед: «Удивительная женщина! Самолеты прилетели — малышей загнала в убежище, а сама пошла куда-то?» У тут же вспомнив, что сети кооператива сушатся на берегу, он побежал собрать их.
Дойдя до реки, мама Май спряталась под пальмами: «Может, что понадобится морякам?»
Сейчас стреляли все — и ополченцы и матросы. Она видела, что пули едва не задели самолет, и чуть не крикнула: «Цельтесь лучше!»
Самолеты, словно стая черных птиц, кружились над водой. Вот они резко снизились, сбросили бомбы, выпустили несколько ракет и снова взмыли вверх. Она не могла больше оставаться на месте. Выйдя из-за пальмы, она вдруг увидела матроса, который пытался отвязать паром. Ползком она добралась до него.
— Зачем тебе паром?
— Мне нужно на ту сторону, понимаете, надо привезти еще патронов.
— Ты вот что… — нерешительно сказала она, — дай-ка я буду грести.
Паром быстро отошел от берега. Когда он был уже на середине реки, самолет развернулся и наклонил крыло. Мама Май повернула паром бортом, от пуль вода в реке точно вскипела и покрылась пеной.
Май быстро добралась до командного пункта. С песчаного откоса раздался сердитый окрик:
— Спускайся в убежище, живо! Чего тут бегаешь?
Май, не обращая внимания, побежала дальше, держась поближе к краю дороги, где стоял ряд тополей. Она не сводила глаз с самолетов. Когда они снижались, она продвигалась ползком, но едва они уходили вверх, она поднималась во весь рост и бежала.
Во дворе перед командным пунктом у края траншеи стоял Фан. Он был в черной рубашке, в плетенном из пальмовых листьев шлеме, выкрашенном в зеленый цвет, в руках у него было автоматическое ружье. Из соседней траншеи ополченцы вели огонь по самолетам.
— Товарищ Фан, докладываю, явилась для выполнения задания.
— Молодец, как раз вовремя! Нужно доставить патроны нашим, что окопались на берегу, и передать приказ: бой будет долгим, сохраняйте выдержку. Стрелять только по команде и всем одновременно — экономить патроны!
— Слушаю!
Май побежала на склад. Она взвалила на плечо ящик с патронами, но он оказался слишком тяжелым для нее. Согнувшись под его тяжестью, она сначала
Над головой гудели самолеты, песок и пыль застилали глаза.
Луа бесстрашно и горделиво стояла над откосом, она прислонилась к стволу высокого фикуса, росшего рядом с цехом обработки коконов, и не сводила испуганных и сердитых глаз с самолетов, которые, будто стараясь уберечься от пуль, переваливались с крыла на крыло.
— Цель — «мухобойка-2», прицел 3, огонь!
Голос Луа, обычно такой тихий, звучал громко и решительно.
Выстрелы чуть не оглушили Май.
Сейчас стреляли все подразделения, разбросанные по деревне вдоль реки. Стреляли и группы под командой девушек Хыонг и Куе, размещенные в отлогих траншеях на склоне, как раз под тем местом, где стояла Луа. На берег падали бомбы. Под ногами Май осыпался песок. Май видела, что в траншее девушек-ополченок тоже набралось много песка, и, отстрелявшись, они взялись за лопаты. Май стала выкладывать патроны рядом с траншеей.
— Товарищ Луа, докладываю! Приказ командира отряда…
Выслушав ее, Луа бодро кивнула:
— Передай Фану, что наше подразделение зря патронов не тратит.
— Слушаю!
Затем Май обежала еще несколько траншей, где были мужчины-ополченцы, и передала приказ.
«Так, одно задание выполнила», — сказала она себе, возвращаясь к командному пункту. Она шла, стараясь держаться под пальмами, росшими вдоль берега — так ей легче было спрятаться от самолетов и наблюдать за картиной боя. С грохотом и визгом рвались бомбы и снаряды. Бойцы из траншей стреляли безостановочно. Слыша эти выстрелы и пальбу зениток, Май ликовала. «Бах-бах-бах» — грохотало, совсем как призыв барабана. Катер еще не успел открыть стрельбу по самолетам, но уже начал маневрировать, стремясь избежать бомб — вперед, назад, вправо, влево, — и пыхтел, точно кит над водой. Матросы в защитных робах сгрудились вокруг орудий, разгневанно задравших дула вверх.
Бомбы упали в реку. Вода взметнулась фонтаном. Дым и пыль застлали все вокруг. Волосы и лицо Май запорошило песком, и, словно в отместку, бойцы снова открыли ожесточенную стрельбу. Сквозь дым и огонь с катера донесся крик:
— Эй, девушка, видишь? Самолет горит! Подожди, еще один будет!
Май обрадовалась и подумала, что, может, ее окликнул тот самый моряк, который похож на ее брата.
Самолет, охваченный огнем, стремительно падал в воду. На берегу радостно закричали.
Когда Май вернулась на командный пункт, Фан похвалил ее:
— Молодец! Сейчас переправишься через реку, доставишь патроны на ту сторону, на соляное поле. Помни, что ты должна сказать: бой будет долгим, и необходимо сохранять выдержку, мы уже сбили один самолет. Надо целиться по врагу точнее, стрелять по команде, организованно — не тратить лишних патронов!
— Слушаю!
На той стороне расположилось боевое звено, нужно обязательно захватить им воды… Май взвалила на плечо ящик с патронами и, с трудом волоча за собой бидон с водой, поползла к берегу. Добравшись до воды, она прыгнула в маленькую лодку. «Держись, держись», — подбадривала она сама себя. Сознание того, что она должна выполнить свой долг, придавало ей мужества.