Запах разума
Шрифт:
Интересно, а мы для них - кто? Тут уж никак не предскажешь.
Тем более что образ жизни у них - настолько странный, что никаких общих точек никак не найти. Чем больше узнаёшь, тем заметнее.
Скажем, мы все знаем, кто у Цвика мать. Дценг. Сумка. А кто у него - отец?
Отчеств у них нет, мне кажется. Зато родословное древо - есть: Цвик показывал сложный-сложный чертёж на громадной панели из чёрного стекла, в доме бабушки Радзико - я бы не понял, что это родословное древо, да Цвик показал себя, показал свою маму, показал Гзицино и ещё кое-кого из знакомых. Но
А ведь отца он знает. На древе они все обозначены специальными значками, женщины - в кружочках, мужчины - так; если я верно понял, то дети с матерью - с сумкой, с сумкой!
– соединяются сплошной стрелкой, а муж с женой - пунктирной - и что выходит? Выходит, что у мамы Цвика было два мужа. От одного - сам Цвик, от второго - какой-то неизвестный парень, его брат, который непонятно где находится. Та же вещь, что с отцом. Я прошу, чтобы познакомил - Цвик чуть улыбается, ушами шевелит, вздыхает. Не знакомит. Не показывает.
Я даже думал, что они умерли. Что у его мамы первый муж умер, она замуж снова вышла. Но - не знаю, не похоже как-то: Цвик слишком спокойно относится. И это ещё ладно.
Стал изучать схему подробнее - совсем запутался. Что выходит: от Цвикова отца пунктирная стрелочка идёт ещё к двум женским значкам. От них, получается, у Цвика ещё две сестры есть. И - вот ещё значок тётушки Дзидзиро, и там у неё вообще ад и Израиль.
Я попытался расшифровать: Дзидзиро и Цицино - сёстры, потому что у них одна мать. Цвик сказал бы: "из одной сумки". Но отцы у них разные, у их отцов были ещё женщины и были ещё дети. А у самой Дзидзиро было два мужа, причём от одного - дочка, Ктандизо, всё верно, а пунктирчик ко второму зачёркнут таким же пунктирным зигзагом. Вроде связь была, но детей не было? Или как?
По всему выходит, что весь клан Кэлдзи - это настоящая семья: все друг с другом в родстве. Но, по-моему, не так, как на Земле: вот дети переженились, вот их дети и так далее. Я бы даже сказал, что у меня выходит, что все жёны и дети у них общие - но не похоже на такой разврат, слишком всё дотошно отмечено, можно сказать - на стекле гравировано. На скрижалях. Всё серьёзно. И от этого сочетания запутанности отношений и очень серьёзных записей ум за разум заходит так ещё.
Я даже советоваться с ребятами не стал. Отчасти потому, что боялся и их запутать, отчасти - потому что Серёга точно начнёт прохаживаться, что у них тут полная анархия и коммунизм, все друг друга гладят, ходят нагишом, как нудисты, и вообще... И не знаю точно, за кого мне было неловко - за лицин или за своих.
Потому что я чувствовал, что никакой это не разврат. Но выглядело очень лихо. Уж очень. Натуральная хипповская коммуна, только, вроде бы, не ширяются ничем.
Я к этому древу несколько дней ходил, как на работу. Пытался разобраться. Думал, что как-нибудь пойму, если буду очень внимательно смотреть. Только чем больше я изучал этот кроссворд, тем круче у меня ум заходил за разум.
Потому что там ещё были исчезающие и появляющиеся мужчины.
Никто из мальчиков, которые
Из этого, по-моему, следовало, что все парни из дома уходили. А приходили какие-то другие. И тогда понятно, почему Цвик огорчался и почему его сослали в наш дом. Ему тоже полагалось уйти, как всем парням.
Надо думать, куда-то в другое место, чтобы там жениться или что у них там.
А нас они принимали в доме, где, надо думать, останавливались потенциальные женихи. Наверное, некоторые тут немного гостили и уходили, оттого и оставляли всякие недоделанные вещицы, а некоторые оставались и переходили жить в дома с женщинами. А мы вот задержались... Очень интересно.
Тогда выходит, что весь этот посёлок - имущество бабушки Радзико и её дочек. Артик сказал: матриарх. Имущество - у женщин, а мужчины - так просто... пришли-ушли. Без ничего. Начал вырезать какую-нибудь штуковину, но отвлёкся, ушёл - и даже начатую фигурку оставил.
У них вообще ничего нет?
Если эту мысль развить, выходит, что Цвиков брат просто уже ушёл. Как его показать, если он тут уже не живёт? А отец Цвика, может, приходил, немного пожил и тоже ушёл? Тётку с ребёнком бросил?
В конце концов, я решил, что ничего без языка не пойму.
Наверное, надо было посоветоваться с ребятами, но они как раз занялись живой одеждой: Витя эксперимент устроил, так отважно, что все только им и интересовались. И я решил, что, раз такое дело, не к спеху.
А утром, когда на Вите выросли дикие штаны, Цвик пытался что-то объяснить. Про кэл-дзи, не про клан, а про грибной приёмник. И про "эроздад". И про нас - "люди, люди". И чуть ли не за руку меня тащил. Ребят оказалось непросто отвлечь - среагировал только Артик. Улыбнулся:
– Цвик говорит о программе вещания, или мне кажется?
– Не знаю, - сказал я.
– Понял только, что зовёт кэл-дзи нюхать.
Витя фыркнул:
– Да что мы там не нюхали! Всё равно ничего не разберём!
– но пошёл. И все пошли.
Конечно, то, что Цвик запускал приёмник через муравьёв - удивительно. Но сама передача сегодня оказалась удивительнее, чем муравьиный принцип: никто из нас не ожидал, у всех вид сделался совершенно ошарашенный.
Калюжный сказал:
– Охренеть, ёлки!
– а Витя:
– Это что, о нас, что ли, пацаны? Вы на это намекаете, что ли?
Артик даже присел на корточки, чтобы нюхать прямо из самой грибницы.
– Да, джентльмены, - сказал он.
– Это СМИ. И мы обоняем сообщение о том, как мы появились в этом мире. Я бы даже сказал, со слов Лангри.
– Почему?
– поразился Витя.
Артик пожал плечами.
– Интуиция. Его, если можно так сказать, словарный запас. Вонь казармы, наш пот, потом - железо, кровь... Помните посиделки вечером у костра? Эти, я бы сказал, ароматические фразы он тогда раз пять повторил. Я их запомнил, как запах духов.