Запах шахмат
Шрифт:
Трубка, нагретая ее рукой, оказалась в моей.
– Привет, Альбрехт, – услышал я. – Где ты находишься? Давай встретимся. Девушка тебя подвезет, она знает, куда.
Он повесил трубку прежде, чем я успел ответить.
– Я не могу сейчас встречаться с ним! – сказал я.
– Он очень хочет тебя увидеть, – ответила проститутка. – Тебе что, сложно? Так будет лучше и тебе, и мне.
Не прошло и десяти минут, как она остановила автомобиль возле большого частного дома на берегу Днепра. Наступал вечер.
15. Пленэр
Трое мужчин, что сидели за столиком на берегу,
– Привет, Альбрехт! Прими наши соболезнования, – сказал первый из подошедших. – Я – Пабло Пикассо. Это Огюст Роден и Жоан Миро. Мы – друзья твоего брата. Он рассказывал тебе про нас?
– Он писал мне про тебя, Пабло, и про Родена, – ответил я, пожимая им руки. – А про тебя, Жоан, я, к сожалению, ничего не слышал.
Мы пошли к столу.
– Миро был партнером Сальвадора по его основному бизнесу, – произнес Роден. – Твой брат не афишировал это занятие. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я отрицательно покачал головой.
– Наркотики, – произнес Миро. – Мы с Дали занимались наркотиками.
Словно в подтверждение его слов на столе оказалась тарелка с таблетками, накрытая стеклянным колпаком.
– Мы тебя ждали, – сказал Пикассо.
Все съели по таблетке и запили чаем из самовара, который пощадило время.
– С приездом, – сказал мне Миро в образовавшейся паузе.
Солнце исчезало, поблескивая алым на лезвии монумента, торчащего над Днепром.
– Ну что, поехали? – предложил Пабло.
– Куда? – спросил я.
– Вообще собирались в клуб.
– С этими? – я кивнул на девчонок.
– Нет, без них. А до клуба мы хотели поохотиться. Писал тебе Сальвадор про охоту на дураков?
16. Охота на дураков
Мы сели в длинный кабриолет и поехали. Я оказался на заднем сидении рядом с Пикассо, которого уже начинало колотить.
– Охота на дураков – уникальное времяпрепровождение. Ее придумал Сальвадор, – сообщил Пикассо. – Ты сам увидишь. Это все длится недолго, каких-нибудь пять-семь минут, но удовольствие получаешь ни с чем не сравнимое! Это как секс. Как секс! Ты занимался когда-нибудь сексом?
– Пару раз.
– Значит, и охота на дураков тебе понравится! – Пикассо отвалился назад, перекинув ноги наружу через бортик машины.
Городской пейзаж несся мимо, начинала подпирать таблетка.
Мы заехали на парковку возле Бессарабского рынка.
– Кто пойдет со мной на базар? – спросил Пикассо, потрясая канистрами, извлеченными из багажника. – Идем, Дали?
Я взял одну из канистр.
– Рынок, наверно, уже закрыт, – сказал я спине Пикассо, когда мы перешли дорогу.
– Рынок закрыт, а мясник ждет, – ответил Пабло. – Мы по пятницам почти всегда приезжаем. Вот он сидит и ждет!
Отогнав от себя толпу цветочниц, Пикассо ударил ногой в одни из ворот рынка.
– Кто? – спросили из-за ворот.
– Сейчас узнаешь, кто! – проорал Пикассо и постучал еще энергичнее.
В воротах открылась калитка, за ней оказался огромный мужик в белом переднике с кровавыми пятнами, который засуетился: «Паблуша, дорогой, а я тебя жду!» и потащил нас за собой, как желанных гостей тащат в гостиную хорошие хозяйки.
– Кровь бычья? – как на допросе спросил Пикассо. – Подсунешь свиную – убью.
– Что ты, Паблик, да как можно! – еще больше засуетился мясник, отчего долго не мог закрутить крышку канистры, – Самая натуральная бычья кровь, Паблуша, самая натуральная!
Наконец, канистры были закрыты, Пикассо расплатился, и мы вышли на улицу.
Пока нас не было, Роден и Миро извлекли из багажника картонный ящик с водяными пистолетами. Их быстро заполнили кровью и раздали, каждому по два. Пикассо продемонстрировал мне большой пластиковый автомат, с дула которого свисала длинная багровая капля.
– Пистолеты – это не для меня, – сказал он. – В них крови помещается как в пипетке.
Когда все спрятали «оружие», мы снова запрыгнули в машину, и на этот раз рядом со мной оказался Роден.
– А куда мы теперь едем? – спросил я его.
– В один рестор, – ответил он. – Да мы уже приехали. Держи маску.
Мне досталась маска Минни Маус.
Мы проехали мимо неонового входа без остановки. Как оказалось, местом парковки был запланирован темный вонючий двор. Значит, такова моя доля – пользоваться в ресторане черным входом. Из кухни через коридор мы вышли прямо за барной стойкой, одевая по дороге маски. Я немного ошалел, оказавшись вдруг в зале, наполненном светом и живой музыкой, но меня подтолкнули в спину, и вот я вместе со всеми оказался посреди ресторана, наполненного большим количеством чуваков и телок, излучающих успех. Джаз смолк. Несколько секунд публика рассматривала неизвестно откуда взявшееся мышиное семейство и Дональда Дака (это был Роден). Мы, в свою очередь,волчьими глазами оглядывали посетителей, словно выбирая, кого съесть. Затем тишину разрушил Пикассо, который в два шага оказался на эстрадке, отпихнув при этом певицу в декольтированном изумрудном платье, и сказал в микрофон:
– Добрый вечер! Мы совсем ненадолго прервем ваше веселье! Потрудитесь, пожалуйста,ответить, кем написана повесть «Над пропастью во ржи»?
Последовала тягучая пауза.
– Я повторяю свой вопрос: кто написал «Над пропастью во ржи»? Просто скажите нам, кто это сделал, если вы знаете, и мы уйдем, и ничего не будет.
Окончание второй порции безмолвия ознаменовалось тем, что Пикассо выхватил из-под полы пиджака свой автомат и выстрелил в того, чье лицо показалось ему самым тупым и удивленным. Выстрел Пикассо был командой к действию – за две минуты весь зал превратился в бойню: не стало ни одного чистого лица, ни одной рубашки или платья, не залитых кровью. В воздухе, пропитанном кровавым паром, повис шок, и этот шок должен был вот-вот смениться тем состоянием, когда люди готовы разорвать других людей на части, и все почувствовали это, но первым почувствовал Миро, и он перемахнул через стойку бара, а за ним – все остальные, словно чехарда, и нам вслед несся настигающий нас визг, а из плеча бегущего последним Пикассо вдруг брызнул фонтанчик не бычьей, а его собственной крови, и он обернулся на бегу и увидел человека, из-за крови на лице и на всем теле напоминающего раздавленный помидор, с настоящим, не водяным, пистолетом в руке.