Запасной инстинкт
Шрифт:
Внезапно мальчик услышал торопливые, неровные шаги. По тропинке кто-то двигался.
Мальчик уже час как был дома. Он вышел во двор, чтобы полить цветы. День обещал быть жарким, и земля должна была принять воду до восхода солнца.
По тропинке шел человек в сером плаще. Мальчик никогда не видел его в городке. Очевидно, это был чей-то гость, стремящийся уехать на той же электричке, на которой приедут его родители. На шесть семнадцать.
Мальчик сделал шаг к калитке и зацепил ногой металлическую лейку. Она, звякнув, упала на бок.
Человек резко
Этой секунды хватило мальчику на то, чтобы понять одну простую вещь. Уверенный в себе, спокойный человек всегда смотрит в глаза. Трус и зверь отведет взгляд.
Сейчас мальчик знал наверняка: человек в мятом плаще боялся.
В деревне, что через речку, хрипло затрещал, заработал громкоговоритель. По радио зазвучал гимн страны.
Мальчик вернулся в дом и подошел к зеркалу. На него смотрел крепкий для своих лет подросток с пластырем на правой брови.
«Папа обязательно спросит, откуда это, — подумалось ему. — Скажу, что ударился об косяк».
Он не хотел выдавать их с девочкой тайну.
Черников вывел «Тойоту» из гаража и стал медленно пробираться между домов. Он ехал к жене, точнее сказать, к вдове Андрея Вирта. В его кармане лежал камень. Откуда он взялся в квартире покойного? Как бриллиант мог быть связан с его смертью? Теперь на эти вопросы предстояло ответить этой женщине.
Он по привычке оставил машину у соседнего дома, бодрым шагом подошел к подъезду и у самой двери замедлил шаг. На лавочке рядом сидели самые желанные источники информации для любого опера — бабушки. Если их разговорить, то можно стать обладателем такого количества информации, какое не содержит ни одна энциклопедия. Весь смысл в том, чтобы потом просеять ее, вычленить сообщения о погоде, пенсии, резком скачке цен на молоко и выкинуть их из головы. В итоге останутся три-четыре фразы в виде текста телеграммы, ровно половина из которых никоим образом не будет иметь отношения к делу. Но одна-две очень часто играют решающую роль.
Черников, покручивая на пальце ключи от машины, быстро осмотрел старушек, убедился в том, что ни одна из них не видела его сутки назад на осмотре, присел на лавку напротив и закурил. Сейчас было глупо задавать бабушкам вопросы, так как с момента обнаружения трупа Вирта разговоры шли только об этом. Оставалось слушать. На всякий случай он посмотрел на часы и успокоился. В его распоряжении было еще около полутора часов. А бабки, естественно, все до единой были главными свидетельницами убийства. Если они кого-то и не видели, то только убийцу. Впрочем, у каждой на сей счет была своя версия.
— Надеждины дружки и пришили муженька, — говорила одна. — Мыслимое ли дело по девкам мотаться!..
— Да и она еще та шалава, — возразила другая. — Андрей как уедет по командировкам, так она и давай мужиков в дом таскать. Ни стыда у бабы, ни совести.
— Знаем мы его командировки. За три дня до беды приехал, ага! В этом — как его?.. — микроавтобусе, с мужиками такими же беспутными, с десяток баб приволок. Я-то видела из окна!
Черников поерзал на лавке.
— А может, это Надька его жизни лишила?
«Вот это уже версия, — подумал Сергей. — Только Надька вряд ли смогла бы справиться со своим стокилограммовым мужем».
— Нет, — возразила старушка, молчавшая до сих пор.
Она сидела, положив руки на костыль, и задумчиво глядела куда-то вдаль.
— Надежда здесь ни при чем. И дружки ее тоже. Это за Аллу ему смерть пришла.
Черников насторожился.
— Что за Алла? — довольно бесцеремонно, как и положено таким персонам, спросила одна представительница старушечьего «домового комитета». — И чего ж ты, Петровна, служивым ничего не сказала?
— Некогда мне, — вдруг заявила старушка с костылем и медленно поднялась. — Недосуг. Зять с дочкой должны скоро приехать. Пойду приберусь.
«Зять с дочкой, — отметил про себя Черников. — Не дочка с зятем, что было бы логичнее для матери, а именно зять с дочкой. Значит, уважает мужиков старая. Но, судя по виду, — только настоящих. Уж больно строга».
Он шагнул в подъезд за ней.
— Вам помочь? — скорее искренне, нежели из-за повода завязать разговор, предложил Сергей.
— Помоги, коли добрый человек.
— Помоги, коли добрый человек.
— Я добрый, — подтвердил Черников, помогая старушке преодолевать ступени. — Я… адвокат. Да, адвокат.
Опираясь на его руку, старушка прошла еще один пролет и тихо произнесла:
— Адвокат!.. Да от тебя дежурной частью за версту несет.
— Как это? — изумился Черников и даже потянул носом.
— Вот-вот! — подтвердила бабушка. — Даже нюхаешь как собака легавая. Мент ты.
Черников замер, остановилась и старушка.
— Ну, мент, — согласился Черников. — Это что, плохо? Хуже, чем бандит?
— А сейчас не поймешь, кто мент, кто бандит. Ты давай веди меня, коли вызвался! Что встал как вкопанный? И не тяни носом как пылесос. Одеколоном не от меня, а от тебя пахнет. По Вирту пришел? Пошли ко мне, поговорим.
— К вам же зять с дочкой должны приехать? — спросил Сергей, чувствуя, как впереди, на правильно выбранной им дороге, начинает мелькать огонек.
Старушка открыла дверь, забрала у Черникова костыль и проворчала:
— Месяц уже, окаянные, не едут. И один бог знает, когда соизволят.
Квартирка, несмотря на скромность обстановки, была чистой и ухоженной. В углу — непременная лампада с рушником и пара икон.
«Одна старая, вторая — из нынешних, церковных, по сто рублей, — мгновенно определил Сергей. — «Троеручица» середины девятнадцатого века и «Владимирская», купленная в местной церкви, не иначе».
— Ты кто у нас будешь, мил человек? — спросила старушка, занося в комнату из кухни чайный набор.
— В отделе по раскрытию убийств работаю, мать, — признался Черников.