Запечатанное письмо
Шрифт:
Она еще ни разу не была в квартире, которую нанимает Андерсон, не позволяла себе рисковать. Сегодня она велит кучеру остановиться у дома номер 28 на Пэлл-Мэлл — чтобы ее не заметили, но попросит отнести ее карточку в дом номер 24.
— Двадцать четыре, вы сказали? — Он задрал голову, всматриваясь в номер 28.
— Да, — коротко ответила она.
Уже почти шесть. Если она не вернется домой к обеду, случится ли у Гарри удар? Изжога по меньшей мере, а лучше бы смертельный паралич
Через несколько бесконечных минут из парадного входа появился Андерсон и посмотрел на кеб, стоящий у номера 28. Хелен глубоко вздохнула.
Лицо его серьезно и замкнуто. Он поднялся в кеб, закрыл дверцу и сел рядом с ней, а не напротив.
«Хочет быть ближе ко мне… Ах нет! Не смеет смотреть мне в глаза».
— Я приезжал вчера на Экклестон-сквер, — отрывисто начал он, — но, к несчастью, прямо у дома столкнулся с Гарри.
— Я так и знала, что-то должно было случиться!
Андерсон молчал.
— Да, он рано ушел из церкви, плохо себя почувствовал. Он… Он удивился, узнав, что ты в Лондоне?
Андерсон пожал плечами.
— Он вел себя… враждебно?
— Да нет. Мы даже фотографиями обменялись.
«Фотографиями?» Какие они странные, эти мужчины. Хелен сосредоточенно рассматривала свои розовые ноготки. «Держись, не нападай на него!» — мысленно напомнила она себе.
— Тебе больше нечего мне сказать после того, как я излила свою душу в том письме? — тихо спрашивает она.
Андерсон откашлялся:
— Тебе не следовало приезжать сюда.
Молчание. Она выжидала.
— Ты прекрасно выглядишь, — мрачно сказал он.
Она презрительно скривила губы. Неужели он принимает ее за девочку, от которой можно отделаться комплиментами? Но все равно ей приятно это слышать.
— Я знаю, что нанес тебе рану, — сказал он.
— В самом деле?
Андерсон достал из кармана небольшой пакет и положил ей на колени.
— Что это? — спросила она.
— Кое-какие памятные вещицы.
Ей не нужно открывать пакет, чтобы увидеть, что там находится. Сделанная ею цепочка для часов, не очень умело, на предыдущее Рождество; локон ее волос.
— Письма уже сожжены.
— Тогда сожги и все это. — Она шевельнула ногой и сбросила на пол пакет, ей вдруг представился запах спаленных волос.
Андерсон нагнулся и безропотно поднял пакет, будто ублажая капризного ребенка.
— Ты привезла вещи, которые хотела мне вернуть?
Она покачала головой.
— Хелен!
— Просто забыла.
— Я думал, это и было целью встречи.
— Для тебя, конечно, — сказала она сквозь подступившие к горлу рыдания. — А я хотела заставить тебя взглянуть мне в глаза и сказать, что больше ты ничего ко
Андерсон издал хриплый стон, а когда она вскинула голову, сжал в ладонях ее лицо и стал целовать, на что и рассчитывала Хелен.
Она крепко прижалась к нему. Это ее момент: ее сила в сладких поцелуях. Через несколько мгновений она слегка отстранилась и спросила:
— Мы можем пойти к тебе?
Он покачал головой:
— Дома моя хозяйка.
Она с досадой закусила губы.
Но он откинулся назад, отодвинул дверцу люка и крикнул кучеру:
— Отель «Гросвенор», пожалуйста!
Она покраснела, представляя, как это звучит. «Но какое нам дело, что подумают о нас посторонние?!»
Тарантас застревает на углу Гайд-парка в давке из-за упавшей лошади. Седоки не разговаривают; Хелен изо всех сил сдерживается, чтобы случайно не сказать такое, что заставило бы Андерсона передумать. «Скорее, ну, скорее же!»
В отеле он записывает их под именами лейтенанта и миссис Смит. Клерк подозрительно морщит лоб, но ведь это девичья фамилия Хелен, и она надменно смотрит сквозь него.
— Багажа нет, лейтенант?
— Мне нужен номер только для того, чтобы жена отдохнула перед вечерним приемом, — ледяным голосом объясняет Андерсон.
Номер угнетающе безобразен. Хелен была права, отказываясь от поездок в отель; лучше тайные объятия в темном лесу Креморн-Гарденс. Она видит свое отражение в дешевом зеркале: мрачный лиловый лиф, усталое лицо, резкие морщинки около губ. Далеко же она ушла от мисс Хелен Уэбб Смит из Флоренции!
Андерсон не сделал попытки подвести ее к кровати, а нервно расхаживал по комнате. «Вот так все и кончится, — подумала Хелен. — Молчанием в отвратительном номере».
— Если хочешь, кури, — сказала она. — Эти шторы не стоит беречь.
— Ты не возражаешь?
Она едва удержалась от смеха:
— Какое внимание к даме!
Андерсон закурил сигарету, прежде чем ответить:
— Дорогая моя девочка, мне так жаль.
«Да, но ты это сделал!»
— Самое лучшее будет, если ты меня забудешь.
Она вдыхала пряный запах его табака.
— Это подобно совету, который палач дает своей жертве: «Не извивайся и не дергайся, тогда топор сделает все одним махом».
— О, Хелен!
— И все это было только химерой? Мне всегда говорили, что у меня слишком богатое воображение. — Ее голос дрогнул и пресекся. — Значит, вся наша история была лишь одной из моих фантазий?
Андерсон энергично затряс своей львиной гривой:
— Просто дело в том, что в жизни каждого мужчины наступает момент, когда он задумывается о том, чтобы остепениться.