Запечатанное счастье
Шрифт:
— Я вдруг подумал, — он не реагировал на мои слова, — что вы, моя королева, можете чего-то не знать. Не бойтесь, я даю слово, что не воспользуюсь против вас своим преимуществом.
Смирившись, я предложила ему сесть. С ограниченной магией он мне не опасен. Нет, будь я человеком, не рискнула бы оставаться с тренированным мужчиной наедине. Но тело Мэврис — тело оборотня. А редгенцы сильнее и быстрее обычного человека, и уж тем более сильнее и быстрее запечатанного мага.
Садился он тяжело. Вначале нащупал спинку стула, затем осторожно опустился. При этом он умудрился сохранить высокомерное выражение лица. Мол, всякие гады
— Я много знаю, и еще больше не знаю, — задумчиво произнесла я. — Чем вы хотите меня поразить?
— Тем, что вы знаете, — усмехнулся он, — и на что не обращаете внимания. Вы считаете себя правой — родили наследников и закрыли мужу доступ в спальню. Происходило бы это с другим мужчиной и я первый встал бы на вашу сторону. Но вы супруга Рубежника и такое поведение преступно.
— Отчего же? — нахмурилась я.
— Я не все знаю о том, как именно Траарнские становятся Рубежниками, хоть и могу предположить. Другое момент, что мне известен обряд, по которому вы женились. Супруг не может изменить своей супруге, а вот последняя свободна в своих связях.
— Если вы вновь хотите обвинить меня в изменах мужу, — мне стало противно, — то выметайтесь.
Эрсталь прищурился и посмотрел чуть левее, чем я сидела. Затем медленно перевел взгляд на меня и криво улыбнулся:
— Да нет, я уже понял, что вы верная жена. Что меня огорчило еще больше. Будь вы обычной ветреной леди в вашем расписании нашлось бы место и для супруга. Но нет, вы, как и он, храните целибат.
— Вы считаете это чем-то неправильным? — нахмурилась я. — Изменять мужу — подлость. Перед Траарном обязательства выполнены, я не понимаю сути ваших претензий, лорд Эрсталь.
— Вы говорите правду. Это радует. То, что происходит за дверьми зала Рубежников неизвестно никому. Но я тот человек, который ждет короля у дверей и тащит его на себе до комнаты отдыха. Я тот, кто поит его восстанавливающими зельями и я тот, кто подпихивает ему, ослабевшему, камни с накопленной в них магией.
— Вы хороший друг, лорд Эрсталь.
— Я верноподданный своего королевства, — поправил меня Вердар, — и уже потом хороший друг. Организм имеет свойство изнашиваться. Линед безотрывно связан с Рубежом. Постоянное напряжение, растрата магии, быстрое восстановление и никакого отдыха. У него нет ничего, что могло бы подарить забвение и покой. Король не может расслабиться — прорыв может произойти в любую секунду, а враги не станут ждать пока король протрезвеет.
— Я здесь причем? — буркнула я, остро понимая, на что намекает первый советник.
Эрсталь посмотрел на меня как на дуру:
— Утром и вечером Линед выжимает из себя все силы, до судорог, до потери сознания. Утром он отдает весь свой резерв колдовской силы, а вечером тратит немногое накопленное, чтобы повторить. Вы знаете, как восстанавливается магическая энергия?
— Еда, питье, — я независимо пожала плечами, — солнечные лучи.
— А вы считаете, у короля есть время принимать солнечные ванны? Он еще и страной управляет. Ваш отказ от супружеского долга сокращает жизнь моего друга. И он же сократит жизнь вашего сына — как только умрет один Рубежник, его заменит другой. Вне зависимости от возраста наследного принца. Вы же помните, что растрата всего резерва до двадцати одного года ведет к раннему старению и всяческим болезням?
Мне подурнело. Почему-то я об этом не задумывалась. Но…
— Почему
— Никто не гарантировал, что вы выживете, — спокойно ответил Эрсталь. — Процедура снятия печатей сложна и опасна, а в вашем случае это отягощалось тем, что накладывали их не на вас. Пришлось рискнуть и заключить брак. Вожак не простил бы смерти обеих дочерей.
— Для чего их вообще наложили?
Он задумчиво посмотрел на меня и негромко спросил:
— Вы ведь не особо общались с сестрой, верно?
— Разные интересы.
— Разная родительская любовь, — насмешливо уточнил Эрсталь. — Ваша сестра была избалована и, как выяснилось, не контролировала свою волчицу. Она обращалась когда хотел зверь, а не когда появлялась нужда. Вы знаете, что происходит с ребенком не от редгенца, если его мать-редгенка обращается?
— Выкидыш, — хрипло выдохнула.
Я этого не знала, но могла предположить. Информация была подана достаточно однозначно и сделать другой вывод невозможно.
— Именно. Брачные узы уже были заключены и иного выхода не оставалось. Нет, вначале мы пытались научить ее управлять зверем, но она оказалась не способна на это.
Многое стало ясным. Но я не представляла, что делать в сложившейся ситуации. Мужчинам в принципе тяжело долго хранить целибат, это понятно. Отчего Мэврис приняла такое решение — непонятно, или она тоже была влюблена в названного брата, или это его влияние. Мол, раз решил все за тебя, то пусть помучается?
— Подумайте, Ваше Величество, — напомнил о себе Эрсталь, — однажды король не выдержит постоянного напряжения. Что откажет — магия или тело — угадать невозможно. В первом случае на вас и вашего сына ляжет тяжесть Завесы и государственных дел. Во втором — ваш сын переселится в ритуальный зал. У ребенка нет столько сил, сколько нужно для поддержания завесы, а значит его будут поить зельями повышающими колдовскую силу. Все это превратит ребенка в старика за десять-пятнадцать лет. И в то же время вам придется лечь в постель со своим мужем, чтобы зачать нового наследника.
— А в первом случае, — откашлявшись спросила я, — там взять нового неоткуда.
— Поэтому будем беречь имеющегося, а к границам отправятся войска. Вы ведь помните, что раньше Рубеж был куда дальше?
— Не помню, но знаю.
— Это вечное напоминание о том, что однажды род Траарнских уже стоял на краю, как и все Четыре Королевства. За десять лет бесконечной войны мы потеряли слишком многих. Но тогда мальчишке было одиннадцать лет. Вашему сыну два года.
Он встал, коротко поклонился и вышел. А я осталась сидеть, переваривать новости.
«Но ведь я действительно ни при чем!», это была самая первая, самая «громкая» мысль.
«Я не против супружеского долга», самая робкая, тихая. Линед привлекательный мужчина, я к нему немного привыкла, немного разобралась в его характере. Он не причинит вреда, но и инициативы не проявит. А мне что, бросится к нему на шею?
«Вот если бы всякие дураки не встревали, может что-то и само собой бы получилось», это было третьей мыслью, которую перекрыла четвертая, самая разумная: «А совесть? Король свою жену сейчас то ли едва терпит, то ли безответно любит. А если устроить «курортный роман», то что ему потом делать? В петлю? Или рыдать у гроба на каждую годовщину?».