Запертые двери
Шрифт:
Каменная плита была с корнем вырвана из земли и теперь лежала опрокинутая в стороне. Перед ней зияла довольно глубокая яма, в темноте которой различались три согнутых спин, которые с периодичным постоянством выпрямлялись, для того чтобы выбросить очередную порцию земли на поверхность. Когда Тим в очередной раз вонзил лопату в сырую землю, она с глухим стуком ударилась обо что-то твёрдое. Могилокопатели возликовали и принялись за работу с удвоенным усердием.
Вскоре из-под влажной и вязкой земли появилась поверхность крышки потускневшего от времени и
– Теперь десерт!
– с ликованием воскликнул Гарри. Луна, на миг появившаяся из-за туч, отразившись блеском в его глазах. Он первым начал ломать доски острием лопаты и прогнившее дерево не устояло перед первым же ударом, что заставило подумать парней о скором завершение физической работы. Но разломить крышку оказалось не так уж и легко - дерево скрипело, трещало, но вбитые на совесть гвозди вырывались с явной неохотой. И всё же трое молодых сильных парней смогли довести дело до победного конца. Гарри и Санни упали на колени и принялись выбрасывать в разные стороны остатки сломанных досок.
– Я поднимусь наверх, - с перебитым дыханием произнёс Тим.
– Будите кидать мне кости, а я их буду складывать в мешок.
– Тим, - повернув к нему голову и продолжая ломать доски, позвал его Санни, - может нам ещё кого-то выкопать? Ну, для того чтобы праздник получился поистине незабываемым.
Поднявшись на поверхность, Тим улыбнулся:
– Посмотрим.
Тим поднял мешок и приоткрыл его горловину.
На верху, Тим почувствовал, что ветер стих. Казалось, сама природа ужаснулась поступку этих трёх молодых парней. Луна полностью скрылась за огромной массой облаков и теперь на кладбище опустилась непроглядная тьма и её верная спутница - мёртвая тишина.
Тим осматривался по сторонам, когда на поверхности ямы появилась голова Гарри.
– "Быть или не быть? Вот в чём вопрос!" - воскликнул он словно второразрядный актёр получивший, неожиданно для самого себя, главную роль в бродвейской постановке произведения Шекспира, направив луч света на человеческий череп в своей руке. Череп был бледно-желтого цвета, без нижней челюсти и двух верхних зубов. К голове прилипла пара серых волосков.
– Йорик!
– с перекошенным лицом плохо изображенного ужаса воскликнул Гарри - Ты ли это? О, бедный Йорик!
– Кончай дурачиться и клади его в мешок.
Гарри распрямил ладонь и слегка её нагнул и череп покатился прямо в расправленную горловину мешка.
Не успел Гарри вновь спуститься, как откуда-то издалека раздался крик. Тим и Гарри оглянулись и увидели прыгающий луч света, что приближался к ним с западной стороны кладбища.
– Твою ж мать!...
– выругался Гарри, повернув козырьком вперёд свою бейсболку.
– Хорн!
Парень был прав, к ним спешил сторож кладбища Джонатан Хорн, освещая себе путь фонарём размером с автомобильную фару, при этом перебирая все ему известные неприличные слова в адрес ночных осквернителей могил.
Старик Хорн был невысоким человеком, но вполне коренастым, хотя старость и бесконечные запои,
– Что же вы делаете, дьявольские отродья!- завопил пьяным голосом Хорн.
– Антихристы! Проклятые выродки!
– Попридержи язык, старик.- Перебил его брань Тим.
– Мы не позволим себя оскорблять какому-то грязному алкашу.
– Ты как со мной разговариваешь, щенок!
– возмутился ночной сторож, закрывая лиц ладонью от ярко бьющих фонарей вандалов.
– Мать тебя не слышала. Знала бы она, какого ублюдка она выносила девять месяцев в себе, а потом ещё вдобавок и воспитала. Отпустите фонари, чтобы я мог видеть ваши лица!
– Ишь чего захотел!
– вступил в брань и Гарри.
– Если мы и отпустим фонари, то только для того чтобы отутюжить твою пьяную физиономию своими ногами.
– А я смотрю, вы смелые, ничего не скажешь: трое молодых против одного старика...
– А ты не взывай к нашей совести, - с легкой дрожью в голосе, готовый в любой момент перейти на фальцет, воскликнул Санни.
– Всё равно бесполезно. Так что лучше убирайся обратно в свою конуру.
Лицо Хорна слегка изменилось. Рука, прикрывающая до этого глаза, опустилась, беззубый рот слегка приоткрылся, а губ коснулась улыбка.
– Я узнал тебя по голосу, парень.
– После этих слов он зашёлся в кашле. Так вначале решили парни, но они ошиблись - старик смеялся.
– Ты сын Питера Демпси - городского бухгалтера. Извини, мать не знаю. По-моему тебя зовут Санни.
– Произнеся его имя, старик вновь засмеялся и в этот раз смех длился дольше.
– Да, Санни. Теперь я вас легко вычислю. Осталось лишь оповестить шерифа, он с вами по-другому поговорит, уж поверьте. Посмотрим, как вы тогда запоёте. Ему вы наверняка не станете грубить. Он вас сделает кроткими как ягнят.
Всё ещё смеясь, старик повернулся к ним спиной, с явным намереньем вернутся в свою хибару, в которой он жил последние четыре года, после чего продал свой небольшой дом в самом центре города на снос, логично предположив, что лачуга на кладбище куда удобней, да ещё находится совсем близко от рабочего места. Тим, не знал, есть ли в "особняке" старика телефон, по которому он мог позвонить шерифу Уолтерсу, но был уверен, что не собирается стоять, сложа руки и ждать ответа. Вместо этого Тим шагнул за стариком, который все еще продолжал смеяться, схватил его за грязный ворот серого комбинезона и потянул на себя.
– Что...- в голосе Хорна послышались нотки возмущения, но пока что не испуга.
– Отпусти меня, сучий потрох!
Тиму нужен был страх, а ещё лучше ужас и моление о пощаде. Старик же и не думал доставлять ему такого удовольствия. Тогда Тим решился на отчаянный шаг - он толкнул старика в костлявую грудь прямо в открытую пасть могилы.
Старик не успел даже вскрикнуть, так как произошедшее стало для него полной неожиданностью. Не только для старика, но и для товарищей Тима.