Запертые двери

Бер М. Игорь

– Знаешь, что мне нравиться в тебе, Мелл?

Мелл боялась ответить, на его вопрос, а еще больше боялась промолчать. Этот загадочный субъект не был тем, над кем можно было подшутить, проигнорировать и тем более, не хотелось его злить. А потому, набравшись храбрости, она ответила, что не знает.

– То, что тебе всегда чего-то не хватает. У тебя есть практически все, но тебе хочется чего-то еще. И это не значит, что вещь, которой обладает некто другой, тебе сильно нужна. Тебе просто хочется, чтобы этот кто-то лишился своей вещи. И ты идешь и забираешь ее. Не важно - выбросишь ты ее сразу или же через

неделю. Главное что она не принадлежит больше своему бывшему владельцу. И ради не нужной тебе в принципе вещи, ты можешь пойти на ужасные поступки.

Аккорды симфонической музыки стихли и кончик сигареты замер после долгих минут скачков по сторонам. После короткой тишины, в комнате заиграла новая мелодия.

– О, - протянул "Эдгар Лоренс Мерцер".
– Людвиг ванн Бетховен. Ода к радости. Шикарнейшая вещь. Меломания была всегда моей единственной слабой стороной, - и резко, переходя от одной темы к другой, незнакомец спросил: - Так признайся же, Мелл, мне и себе, здесь и сейчас - на самом ли деле тебе нужен этот Кэмпбелл?

Голос замолчал и теперь опустевшее пространство заняла лишь симфоническая музыка и хотя Мелл не видела сидящего в кресле субъекта, она могла поклясться, что он глядел на нее с приподнятыми бровями, в ожидании ее ответа.

"Не стоит заставлять его долго ждать" прозвучал голос в ее голове. Мелл пару раз откашлялась, избавляясь от кома, застрявшего в ее горле и уже собралась ответить, когда поняла, что не знает ответа на заданный вопрос. В другой ситуации она бы ответила не задумываясь, не осознавая, что лжет сама себе. Но "здесь и сейчас" она на самом деле, возможно впервые за много лет, задумалась над словами "своего отца".

И ответ пришел. Пришел неожиданно, также как и сам незнакомец.

– Я... я думаю, что нет. Я его не люблю и никогда не любила.

– Тогда в чем же дело?

– Я не знаю,... возможно, вы правы - я не люблю, когда пользуются "вещами", которые, как мне кажется, могут принадлежать только мне.

– И нет, на самом деле, никакой видимой причины, чтобы ненавидеть Сьюзен Робертс?

– Думаю, нет.

– Но, ты ее ненавидишь и желаешь ей плохого.

– Да.

– Почему?

Снова тупиковый вопрос. Она просто ее ненавидела. От части, потому что Уолтер бросил ее ради Сьюзен. Или потому что она была очень даже хороша собой. Но было еще кое-что. Архи - аргумент.

– Ее все любят, что парни, что девчонки. С ней хотят просто дружить, а мне даже улыбаются фальшиво. Моя привлекательность всегда стояла на втором плане, когда кто-то из парней хотел со мной познакомиться. Всех, в главную очередь интересовали деньги моего отца. Для них я всегда была пустышкой.

Огонек поскакал вправо-влево, а вместе с ним раздались и громкие хлопки в ладоши.

– Браво, я доволен твоим ответом. Теперь я осознаю, что беседую с думающим человеком.

"Ты еще назови меня

гомо сапиенсом

раз тебе так сильно нравиться меня унижать" подумала Мелл с нарастающей злобой. Но злость быстро угасала - она все заметнее испытывала боль в суставах, усталость, отдышку, тяжесть во всем теле...

Бетховен стих, а ему на замену пришел Шопен. За окном все также шел дождь, то слабея, то набирая силу.

– Похоже, мы начали находить

общий язык. Глядишь, спустя час этих милых бесед мы станем просто закадычными друзьями, у которых друг от друга нет секретов.
– Незнакомец засмеялся и этот смех зазвучал тяжелым колоколом в голове Мелинды. Она подняла руку к голове, таким образом, пытаясь защититься от головной боли. Рука с трудом подчинилась ей, при этом Мелл прекрасно чувствовала, что ее бьет сильная дрожь.

– Как на счет еще одного вопроса. На мою любимую тему. Ты не против?

Мелл прижала ладонь к лицу, при этом ощутив незнакомые черты на нем. И хотя она чувствовала прикосновения своих же пальцев, казалось, она касалась лица другого человека. Отвечать на вопрос незнакомца она не торопилась, так как эти секунды ее больше заботили изменения в ее теле и состояние.

– Поговорим о страхе. Мелл, ты меня слушаешь?
– спокойно как психолог во время сеанса гипноза, обратился к ней незваный гость.

– Да. Я вас слушаю.

– И чего же ты боишься, моя дорогая?

– Я, боюсь вас.

– Это приятно слышать, - судя по артикуляции сказанных слов, незнакомец явно улыбался.
– Но я говорю не о сиюминутном страхе, а о том, что преследует тебя по повседневной жизни.

– Я... я не знаю, что ответить.

– Жаль, - разочаровано протянул лже-Мерцер.
– А я-то думал, что мы ведем откровенный разговор.
– И, как не странно, он сменил тему. По крайней мере, так решила Мелл, но это было лишь небольшое отступление.- Тебе известна история венгерской графини Батори?

– Нет.

– Я и не сомневался. Хотя, вы с ней очень похожи некими чертами. Так вот, эта особа голубых кровей тоже чего-то боялась. И боялась она не выдуманных монстров под кроватью, как один из твоих приятелей, а имела вполне рациональный страх перед приближающейся старостью. В шестнадцатом веке о пластической хирургий, конечно, ничего не слышали, не то, что в наше время. И знахари тех времен не были столь подкованы в медицине, считая лучшим средством от всех болезней - кровопускание. И вот, одна знахарка подсказала нашей героини один очень эффективный способ против увядающей молодости. Способ этот состоял в принятие ванн из крови юных девушек, желательно девственниц и желательно знатных кровей. Графиня загорелась этой идеей и с тех пор начала принимать кровавые ванны. Ради возвращения своей былой красоты она загубила сотни человеческих жизней. Очень милых, юных и невинных человеческих жизней. Но я не склонен ее осуждать - она просто боролась со своими страхами, - и это не может не восхищать. А как бы ты поступила Мелл на ее месте? На что ты способна чтобы отвратить приближение к порогу дома по имени Старость? Как остановить смерть, когда молодость убегает от тебя в течение нескольких минут?

Нижняя губа Мелл медленно поползла вниз и при каждой попытки вернуть ее на место, она сползала вниз снова, а из уголков губ потекли слюни.

– Что со мной происходит?
– теперь она не смогла узнать и собственного голоса. Голос принадлежал не молодой особе, кой она являлась, а древней беззубой старухе. Она вновь приложила дрожащую ладонь к лицу, и теперь ей все стало понятно. Это все еще было ее лицо, но покрытое глубокими многочисленными морщинами.
– Что вы со мной сделали?!