Запертый
Шрифт:
Ничего не ответив на его похвалу, я, чуть покачиваясь, двинулся к лежащей на широкой скамье сумке с моими наверняка заблеванными окровавленными пожитками.
— Тебе бы отлежаться…
— Я вправе уйти. Если я не под арестом.
— Ты не под арестом, сурвер. Максимум что на тебя наложат так это административное взыскание и как минимум десять часов общественных работ за несдержанность. Даже оскорбление не дает никому морального права опускаться до животного уровня и устраивать самосуд. Везде должны быть порядок и взаимоуважение.
— Где вы были с этими словами в мои школьные годы? — вырвалось у меня.
Дошаркав
— Да… — задумчиво произнес Маланин, заложив руки за спину и наблюдая за мной — После происшествия я порасспрашивал и понял причину твоей агрессии. Я доведу эту информацию до судьи и уверен, что тебя могут избавить от негативной записи в личном деле. Но от общественных работ это не спасет.
— Учту — пообещал я — Можно сумку заберу? С возвратом.
— Можно — кивнул Маланин, жестом останавливая поднявшуюся было тетеньку медсестру — Когда вернешь?
— Сегодня или завтра.
— А поточнее?
— Сегодня или завтра. Или никогда, если сдохну.
— Тебя надо в больницу, сурвер Амос — первый раз нарушила молчание медсестра — Электрокар уже в пути.
Я тут же среагировал:
— Отказываюсь!
— Нужно провести тщательный осмотр, сделать рентген и…
— Отказываюсь! У меня есть на это право! Если только никто не считает, что у меня инфекция…
— Ты вправе отказаться, сурвер — кивнул Маланин и, похоже, потеряв ко мне интерес, шагнул к двери — Также как и вправе пожинать плоды собственной глупости.
— Сдохну так сдохну… — буркнул я, стаскивая сумку со скамьи и делая шаг к двери. Глянув на медсестру, что сидела, устало уронив руки на колени, я уже совсем другим тоном добавил — Спасибо вам, госпожа Сензар. Извините, что вам пришлось возиться с моей… грязной одеждой.
— Береги себя, Амос — вздохнула она и покачала головой — По всему этажу ходят слухи о тебя. Будто вселилось в тебя что…
— Не вселилось — тихо рассмеялся я, толкая дверь медпункта — Просто из меня выбили кое-что…
— Инстинкт самосохранения?
— Наверное — кивнул я, выходя — Наверное…
— Купи обезбола! Через два часа тебе станет ой как больно, сурвер! Пей больше воды! И при первых признаках ухудшения звони сюда!
— Спасибо — опять кивнул я и дверь со стуком закрылась за моей спиной.
Почти не помню, как я, бредя по улице, сначала остановил испуганного моим видом мальчишку скорохода, вручив ему одну монету и попросив передать бригадиру Раджешу Паттари сообщение о том, что по причине плохого самочувствия сурвер Амос не сможет сегодня выполнить свое задание, но все сделает чуть позднее и по возможности просит придержать эту работенку за ним. О причинах плохого самочувствия я пояснять не стал — и так все видно невооруженным взглядом, а мальчишка наверняка распишет все так, что я буду в его рассказах выглядеть ожившей мумией из старых любимых фильмов. К тому же все случилось недалеко от кафешки, так что, уверен, бригадир и так в курсе случившегося. Передав послание, я двинулся дальше, мучительно туго выбирая наикратчайшее направление.
«Как же здесь дерьмово» — прошелестело у меня в голове — «Как же меня здесь все бесит»…
Пошатывающие стены тянулись и тянулись мимо. Идя
— Нехило ему вломили — в голове неизвестного, одного из группки сидящей на лавке в одной из глубоких стенных ниш, к моему вялому удивлению не было насмешки. Какая-то смесь эмоций, но главную из них я уловил — уважение.
— Вломили — согласился с ним второй — Там говорят все в крови было. Но Амос настоящий сурвер.
— Так терпила же он…
— Был терпилой — согласился первый — А теперь видать надоело ему терпеть…
— Терпила — с кривой усмешкой пробормотал я и почувствовал, как по онемелому подбородку побежала струйка слюны. Вытерев ее, глянул на ладонь и обнаружил что это кровь. Ну да… во рту у меня немало зияющих кровавых дыр.
Придется выбирать жратву помягче…
И я знаю, где мне раздобыть такую…
Надо было видеть лицо Галатеи — она не сразу узнал меня, а узнав, ахнула, подававшись вперед.
— Амос!
— Как минимум половина его — неумело пошутил я и поплатился за попытку похохмить новым потоком крови из рта — Ох… не обращай внимания…
— Да как же не обращать…
— Да просто — пожал я одним плечом — Мама как?
— Все также — сбилась она столь крутым изменением темы — Погоди! Что с тобой-то случилось? На работе что?
— Сцепился с Сержем Бугровым. Он оскорбил — я ударил. От него прилетело втройне — ответил я чистую правду, зная, что врать смысла нет. Все равно она скоро все узнает — Да не переживай — попытался улыбнуться я сжатыми губами, одновременно вытирая подбородок подолом чужой футболки. Все равно я уже посадил на нее несколько кровавых пятен и придется заплатить за кусок многажды стиранной тряпки полную цену. Хорошо еще наш хлопчатник оправился от болезни, а лен продолжал расти на диво.
— Бедный Амос…
— Мне бы обезболивающего — хмыкнул я, чувствуя, как ко мне возвращается удивительно хорошее настроение — Полный блистер. Салфеток бумажных пару пачек. И пяток банок ваших закруток…
— Тише ты! — Галатея шикнула на меня с такой силой, что настала моя очередь отшатываться.
Подавшись вперед, она перегнулась через прилавок, обдав меня запахом лимона и сирени. Глянула по сторонам, будто в этом переулке мог кто-то спрятаться. Поняв, что отреагировала чересчур бурно, сердито выпрямилась, скрестила руки на животе и сердито уставилась на меня, не замечая, как сильно натянула красную футболку, подчеркивая красивую грудь. Поймав мой взгляд, она глянула вниз, испуганно охнула:
— Забыла поддеть… — и ее лицо залило краснотой смущения.
— Закрутки ваши семейные — кашлянул я, пораженный тем, как быстро я из виновника так сказать торжества и переполоха, превратился в обычного наблюдателя — И сумку под них. А? Банки верну.
По-прежнему прикрывая грудь, Галатея, не сумев взглянуть на меня, коротко кивнула:
— Каких хочешь?
— А какие есть? — во мне, избитом, обколотом обезболом, вдруг проснулся звериный аппетит, что из бурчащего желудка пробился прямиком в оглушенный сотрясением мозг, взялся там за рычаги начал деловито интересоваться самым главным — Мясное что-нибудь есть?