Запирайте зеркало на ночь или любовь между... Книга 2
Шрифт:
несла чашки и заварник, от которого потянуло детством. Я люблю чай с кусоч-
ками цитрусовых и гибискусом. Макс называет его компотом, но пьет. Я поню-
хал чашку и с удовольствием отпил горячего напитка.
– Я заканчивала школу. Была весна. Мы с Милкой пошли в лес за подснеж-
никами. По дороге встретили Петьку, парня Милки и они, бросив меня, убежали
в кино. А я, назло им, все равно отправилась в лес.
Теплая и солнечная погода была просто создана для прогулки.
впереди куча выходных. Хорошо. Весеннее солнце рисовало веснушки на моем
лице, а я, смеясь, подставляла его под ласковые лучи. Я мечтала о будущем, о
выпускном бале, о поступлении в институт. И так замечталась, что и не заме-
тила, как забрела достаточно далеко. Наш лес хоть и хоженый перехоженный, но
не маленький, можно и потеряться, и поплутать порядочно. Вот и я опомнилась
только тогда, когда вышла к прогалине, а там как будто ураган прошел. Деревца
молоденькие сломаны, земля взрыта, страшные бурые пятна и несколько мерт-
вых мужчин, среди белеющих первоцветов. От ужаса я даже закричать не могла.
Все цветы выронила. Стояла, замерев и даже моргать боялась.
А потом, потом возникла мысль, а вдруг кто жив, надо поискать, помочь. И
я пошла, щупала пульс, закрывала уже никогда больше не уводящие весну глаза.
Они были молодые, сильные и… мертвые и холодные. А на краю поляны в ов-
ражке, так сразу и не увидишь, лежал он – Олег. Я тогда еле заставила себя к
нему спуститься и дотронуться. В животе и груди были раны. Он, скорчившись в
клубок, лежал на боку. Я же, дотронувшись до руки, не сразу и сообразила, что
пульс есть, просто рука тоже была холодной, хотя и не ледяной. А затем я попы-
талась заглянуть ему в глаза, понять живой ли или просто мне так кажется. Пере-
катила на спину, убрала рукой прилипшие к лицу прошлогодние листья и землю.
Наклонилась, почувствовать, дышит или нет, а он… он глаза открыл. Они как
небо сине-серые, а в них такая боль, что я рядом с ним и шлепнулась наземь. За
руку держу и шепчу: «Потерпи, миленький, сейчас я что-нибудь придумаю, лю-
дей позову, врача…»
А он: «Не надо… людей… не надо» - хрипит еле слышно.
109
– А как же не надо, ты ж ранен, умрешь сейчас без помощи. Я сейчас сбе-
гаю!
– Не умру… не сейчас… не бойся. Они все мертвы?
– Э… Кто? – не поняла я.
– Те, на поляне…
– Да. Все пять человек.
– Хорошо… Дай платок… пожалуйста, помоги живот перетянуть.
И я, как идиотка, вместо того, чтобы, сломя голову, бежать подальше, или
хотя бы за помощью, сняла свой шелковый шарфик и стала помогать перетяги-
вать ему живот.
ется помочь. А потом, откинулся и забылся не на долго. Придя в себя, попросил.
– Ты видно не из пугливых… сходи, забери оружие, если найдешь и все
деньги с документами.
– Я трупы обирать не буду! Не хорошо это.
– Ты не будешь. Менты будут, а мне бы пригодилось… Потом. И может
еще, что из тряпок. Грудь перевязать.
Я молча встала и пошла. Вроде помутнения на меня нашло. Так мне его
жалко стало, аж жуть! Собрала. Много всего собрала и бумажники, и автомат, и
пистолеты, и пару ножей, и рубаху с одного белую стянула. На повязки.
Сгрузила я рядом с ним весь арсенал и стала раной на груди заниматься. А
рана сквозная, как только жизнь в нем теплиться, кровью же истечь должен был, а лужа под ним небольшая совсем. Когда я его кое-как перевязала, уже вечер на-
стал. А этот бедолага и просит, помоги, мол, отсюда убраться, а то если не менты
добьют, так свои же упокоят. И встать пытается.
А у нас в лесу неподалеку детский пионерлагерь раньше был. А сейчас уж
нет его, одни развалины. А раньше там домики дощатые были и туалет квад-
ратно-гнездовой на улице. Но летом еще дети отдыхали, а сейчас то, весна была, никого нет, даже сторожа. Вот туда мы и посунулись. Да не просто так, а со всем
арсеналом. Он на меня и на палку (березку, то есть, молодую срубленную) опи-
рается. Ножи за пояс запихал. Пистолет тоже куда-то сунул. А на мне автомат
болтается, да узелок из рукава белого, от рубашки оторванного, с остатками аму-
ниции да портмоне висит. Жуть просто. Как партизаны во время войны. Стем-
нело уже, когда мы кое-как пришли. Нашла знакомую дырку в заборе, и мы в ла-
гере. В один из домиков и потащились, а как уж Олег вскрывал дверь, я сразу и
не поняла, да и не смотрела. Там, на кровати панцирной без матраса я его и уст-
роила.
Сама грязная, в крови, исцарапанная вся, а он вообще на зомби свежепод-
нятого похож, но улыбаемся. Счастливы - добрались. Тут и познакомились.
Хорошо, что была почти ночь, и завтра выходной. Родители на день рож-
дения к знакомым ушли, а я отпросилась в кино сбегать. Очень я уходить не хо-
тела, но Олег просил воды и лекарств принести. Побежала домой, переоделась, 110
схватила еду, воду, бинты, лекарства и обратно. Родителям записку, что «с Мил-
кой в кино на последний сеанс пошла, а потом у нее заночую» написала. Может, не хватятся… Первый раз не дома ночевать собиралась.