Записи и выписки
Шрифт:
Изоляция В 1916 в Галиции город Чертков был закрыт, как необитаемый остров; как жили — неизвестно; а что делали — известно: штудировали каждый день старую «Киевскую мысль» и [135] учили наизусть Шиллера и Гете, старые и молодые, — своего рода спорт. (Восп. Ан-ского — Рапопорта, НЖ 86, 1967).
Интонация Бунин говорил: начал читать Мережковского об ап. Павле, заснул, а проснувшись, увидел, что читает о Наполеоне. А может быть, это были Жанна д'Арк и Дант (восп. Бахраха).
Интертекстуальность Эпиграф к ней: «Никто-никогда-ничего-не сказал в первый раз». В соответствии с сентенцией, не помню ее автора.
Интертекстуальность А чем, собственно, интертекстуальная интерпретация
Интим Вен. Ерофеев был антисемит. Об этом сказали Лотману, который им восхищался. Лотман ответил: «Интимной жизнью писателей я не интересуюсь».
Информация А. Устинов рассказывал: еще до Интернета американские слависты организовали общую сеть e-mail для профессиональных справок. Сразу поступили два запроса: откуда это: «Мы все глядим в Наполеоны» и «Одна, но пламенная страсть»?
ИНТЕРВЬЮЕР говорил «А вот интересно…» и, порассуждав, сходил на нет. Я спрашивал «Как, значит, вы формулируете свой вопрос?», хватал бумагу и писал ответ письменно: вероятно, казалось, что это разговор глухого с немым. Кончив, я спросил, почему он так бессвязен? «А я работал в Независимой газете». И кого интервьюировали? «Л. Рубинштейн, Сорокин, Пригов…» «Все ясно, это люди творческие, они, наверное, как Зюганов, который, о чем ни спроси, начинает отвечать свой символ веры, — так и они на любой вопрос начинают самовыражаться. Они творческие, им есть о чем самовыразиться, а я — нет, поэтому я с большим уважением отношусь к вашим вопросам» итд. Он не возражал. («Жаль, что вы не отвечали устно: в разговоре приходят интересные вопросы». — «А мне не приходят интересные ответы».)
Кто? «Для Бахтина мысль неотделима от личности». Есть садистическая игра: предложить собеседнику несколько малоизвестных стихотворных строк и допрашивать его: хорошо или плохо? Мало кто догадается перевести ответ в «мне нравится» или «я равнодушен» — даже хорошие ценители отвечают «Вы сперва скажите, чье это…» (При мне В. Рогов перед коллегами-переводчиками с сокрушительным пафосом прочитал несколько стихотворений и требовал оценки; но даже Левик отвечал: «Скажите, чьи…» Это оказались стихи Агаты Кристи.) Об этом есть известная формула: «неважно, что, и неважно, как, а важно, кто!» Я прочитал ее в старом «Крокодиле», но [136] то же самое, оказалось, говорил художник Ренуар. Не правда ли, есть разница в авторитетности? — Так в Спарте, когда в собрании дурной человек подал хорошую мысль, ему велели сесть, а хорошему человеку — повторить эту мысль.
Кто (см. выше). «Нам нужны не великие потрясения, но великая Россия» — первым сказал не Столыпин, а член совета Мин. внутр. дел по фамилии И. Я. Гурлянд («Отеч. ист.», 1992, 5, 166).
Кукушка и петух Пастор, венчая двух непригожих молодых, напутствовал их так: Любите друг друга, дети мои, потому что если не будет в вас взаимной любви, то кой черт вас полюбит (Вяз., 8, 179).
Коловратность В Ереване над городом высился памятник, его сняли, а что поставили? Ничего. Сын сказал: надо кубик с надписью «Неведомому богу».
Китч Гурджиев — философский китч, сказал М. Мейлах. Может быть, так можно сказать про всю так называемую философскую поэзию?
«Каянья много, обращенья нет» (Даль, 203).
Кумиры современные. «Не поклонюсь твоим коммерческим богам» — было в некоторых записях «Максимилиана» задолго до перестройки.
Красота как целесообразность без цели (НМ, 1986, 7). Писатель Гайдар зашел в парикмахерскую: «А вы можете сделать меня брюнетом?» —
Красота Фотография Бальмонта с надписью А. Н. Толстому: «Красивому — красивый» (РГАЛИ, 2182. 1. 140–141).
Красота Гумилев говорил жене: «Помолчи: когда ты молчишь, ты вдвое красивее» (НГ: иссл., мат., библ., 425).
Серия снов О. Седаковой. «Как убили Мандельштама». Мы идем по Манежной площади — очевидно, с Н. Як. Впереди, за три шага О. Э. Подойти к нему нельзя. При этом мы знаем условие, при котором его заберут, а он нет. Условие — если он остановится у ларька. Ларьков очень много: сладости, сигареты, открытки. Он все время заглядывается, а мы внушаем на расстоянии: иди, иди, иди. Но напрасно. Он остановился, и его увели. Мы выходим на Красную площадь. Там парад. Генералразводит войска. Войска исчезают, как дым, во все четыре стороны. Тогда по пустой площади очень громко он подходит к Н. Я, отдает честь и вручает «Рапорт»: «1) Удостоверяю, что Ваш муж бессмертен. 2) Он не придумал новых слов, но придумал новые вещи, 3) Поэтому не кляните меня. — Генерал». — Мы оказыва[137]емся в ложе роскошного театра. На сцене — Киев. Лежит мертвый О. Э, а над ним растрепанная женщина кричит: Ой, який ще гарний!
«Как болела Ахматова». Ахматова лежала посреди комнаты и болела. Другая Ахматова, молодая, ухаживала за ней. Обе были не настоящие и старались это скрыть, то есть не оказаться в каком-то повороте, — поэтому двигались очень странно. Появился Ю. М. Лотман, началась конференция, и было решено: «Всем плыть в будущее, кроме Н, у которого бумажное здоровье».
«Как Пастернака отправили по месту рождения». Пастернака я встретила на лестнице, он был очень взволнован: «Подумайте, меня заставили заполнить анкету. Место рождения. Ну какое же у меня может быть место рождения? Я и написал Скифо-Сарматия. А теперь всех высылают по месту рождения».
«Бродский». Бродский приехал из Америки в Одессу покататься на трамвае. Трамвай шел по воздуху над морем цвета чайной розы. Было очень приятно.
«Чехов». На переходе «Парка культуры» возле неработающих автоматов стоял Чехов и глядел на толпу таким взглядом, как будто он Христос.
«Шостакович». Шостаковичу я сдавала экзамен по древнерусской литературе. Он поставил на пюпитр натюрморт и сказал: пожалуйста. Я, притворяясь, что все остальное мне понятно, спросила: А сколькими пальцами играть? — Конечно, как при Бахе. — Откуда-то я вспомнила, что восемью, но это оказалось очень трудно, потому что я загибала не большой палец, а безымянный. Когда натюрморт кончился, оказались обыкновенные ноты Но я рано обрадовалась: эти ноты были вишни, и если ближние можно было сыграть, то дальние никак Я придума ла, наконец, и клавиатура стала круглой, так что дальние ветки оказались внизу. Но на следующей странице появилась уже гроздь — не то винограда, не то сирени, бесконечно многомерная. В отчаянье я отрываю руки от клавиш и шевелю в воздухе — и звучит неимоверная, божественная трель. Это телефонный звонок.
Катарсис И. Бабель к А. Слоним 26 дек 1927: «Мой отец лет 15 ждал настроения, чтобы пойти в театр. Он умер, так и не побывав в театре».
Канонизация При отборе в классики XIX в. в 1920-е годы чаще спрашивали «а ваши кто родители?», а в 1930-е — «чем занимались вы до 1917 года?»
Каракатица — о Горьком в «Сумасшедшем корабле»: «…не хлопотал о собственной биографии, не подчищал с осторожностью каждый жест, чтобы привести его в согласование с предыдущим, не выбрасывал скепсис перед каждым явлением, чтобы дать возможность и время своему суждению отстояться…»