Записки адвоката. Магические казусы
Шрифт:
Дверь открылась очень не скоро. Все это время я мерила шагами больничный коридор от заветной двери и до окна в торце. Даже не знаю, сколько минуло времени, но не меньше часа. Я успела в подробностях изучить и линолеум, покрывавший пол, и стены скучного бежевого цвета, и даже несколько раз перечитать плакат, повествующий об опасности немытых рук и всяких неприятных последствиях несоблюдения гигиены. Не скажу, чтоб такое времяпрепровождение казалось мне занимательным, но делать было нечего, и это лучше, чем в очередной раз прокручивать в голове всякие гадости.
Наконец дверь
Я кинулась к нему.
– Ну как Антон?
– первым делом спросила я.
Артем внимательно посмотрел на меня.
Невольно в моей голове мелькнуло пресловутое женское "А как я выгляжу?".
Но я с досадой отбросила эту мысль. Конечно, неприятно выглядеть замухрышкой в глазах своего бывшего... друга, скажем так, но обстоятельства вполне извиняли мой затрапезный вид.
Хотя на это сейчас плевать, хватит думать о всяких глупостях.
– Все в порядке, - успокаивающе ответил мужчина, и кратко изложил мне, что челюсть брату собрали, все зашили и наложили швы, но ему придется провести в больнице не меньше месяца.
Информация о стационаре меня не обрадовала, но этого следовало ожидать.
– Антон сейчас отходит от наркоза, лучше его пока не дергать. Лучше зайди ко мне после двенадцати, я дам тебе список нужных лекарств и объясню, что ему нужно из питания. Договорились?
– закончил объяснения Артем.
"А почему так поздно?" - едва не ляпнула я, ведь со старых времен помнила, что Артем обычно приходит на работу к девяти. И тут же себя отругала. По моей милости он не спал пол ночи, вот и решил немного отдохнуть.
Я принялась сбивчиво благодарить его за помощь, но Артем решительно остановил меня.
– Анна, я все понимаю и верю, что ты мне очень благодарна. Но не стоит, в конце концов, мы все свои, и какие могут быть счеты?
– заявил он.
Я смутилась еще больше, ведь, откровенно говоря, вовсе не считала его близким. Да, раньше он был моим лучшим другом, но за последний год я как-то отвыкла от этой мысли и стала воспринимать его посторонним. Изредка встречались у его родителей, да и у моих тоже, но общались мы очень поверхностно.
Видимо, мужчина заметил мою неловкость и благородно пришел на помощь.
– Ты как хочешь, а я домой и спать, - заявил он.
– Водить ты так и не научилась?
Я лишь покачала головой. Моя неспособность обращаться с автомобилями, да и вообще различать их, давно стала притчей во языцех среди друзей и родных. Близкие любили шутить, что машины я отличаю исключительно по цвету, а всякие мелочи типа марки просто проходят мимо моего внимания. Конечно, это не совсем так, но доля истины в этом есть. В общем, своей машиной я так и не обзавелась, передвигаясь все больше на такси или общественном транспорте.
Так что Артем в моем ответе не сомневался.
Он улыбнулся и предложил.
– Давай тогда я завезу тебя домой.
Конечно, я согласилась. По правде говоря, я вообще с трудом стояла на ногах, и мечтала поскорее добраться домой.
Если честно, я просто по нему соскучилась. Если раньше поболтать с ним по-дружески мне мешали неловкость и опасение, что друг снова неправильно
Все эти размышления крутились у меня в голове, а потом я просто плюнула на собственные сомнения и решила вести себя непринужденно. Надо сказать, что это сначала потребовало от меня некоторых усилий, но потом мы как-то незаметно разговорились.
Мы и проболтали всю дорогу до моего дома. Когда машина подъехала к подъезду, на улице уже начало светать. Веселая ночь выдалась, ничего не скажешь! Я еще раз поблагодарила Артема за помощь и попрощалась.
Следующим утром я бы безнадежно проспала, если бы не домовой, с трудом растолкавший меня в десять утра.
Мягко говоря, я чувствовала себя не очень хорошо. На макияж и сборы пришлось потратить немало времени, и в результате я добралась в суд ровно в одиннадцать. По счастью, конвой еще не приехал, так что в этом небольшом опоздании не было ничего страшного.
Только в суде я вспомнила, что пообещала Артему заехать после обеда. Да и родителям нужно позвонить, и брата проведать. Определенно, мне сегодня не до дела по назначению!
Что же делать? Поколебавшись немного, я заглянула к судье Дреггюсону и объяснила ситуацию. Судья неохотно, но разрешил мне выступать первой, и в обед покинуть судебное заседание. Дело оставалось за малым - получить согласие клиента.
Мой подзащитный нашелся быстро - он курил вместе со своими соучастниками. Парни не выглядели ни расстроенными, ни растерянными - смеялись, перебрасывались фразами типа "Слышь, а я ей..." и прочими, из которых печатными в основном были предлоги и местоимения.
Я усмехнулась про себя. Жаль, что судья их сейчас не видит, ведь в заседании подсудимые ведут себя как пай-мальчики, и вообще не понятно, как же они оказались на скамье подсудимых.
Отозвав клиента в сторонку, я заявила ему, что не смогу сегодня после обеда присутствовать на слушании, но заверила, что успею поучаствовать в прениях. Он, конечно же, скорчил недовольную рожу, но я не собиралась слишком с ним церемониться. В общем, минут через десять мой подзащитный написал нужное заявление суду, и я отнесла его судье.
До начала слушания я даже успела перемолвиться несколькими словами с Альбиной, моей начальницей. Вкратце объяснив ей ситуацию, я также сообщила, что сегодня надолго в суде не задержусь. Возражений со стороны начальства, как и ожидалось, не последовало.
В прениях я была краткой до неприличия - моя речь уместилась в десяток стандартных предложений. Это смотрелось бледновато на фоне выступлений коллег, демонстрирующих все свое красноречие, и прокурора, также блиставшего ораторским искусством. Впрочем, меня меньше всего волновало, как моя речь воспринималась со стороны.